Черные горы
Шрифт:
Томас и другие снова приблизились, отплевываясь от пыли и отряхивая свою одежду. Им, конечно, было не слишком весело. Но ни один из них все еще не решался сказать что-либо Серому.
Серый набрал побольше воздуха и разразился новым потоком проклятий по адресу джинна. Но светящиеся пламенем очертания явно от этого ничуть не пострадали.
— О, великий господин, — ответил джинн звякающим голосом, — проклятия, которыми ты только что осыпал меня, покарали бы меня подобно кулаку Запраноса — если бы я действительно был таким презренным предателем, как ты говоришь. Но при сложившемся
— Ах! Ох уж мне эта техника! — Серый опустил руки. Он вылез из корзины, в расстроенных чувствах зацепившись ногой за ее край и едва не упав. Понизив голос, он обратился к стоявшим рядом: — Он говорит правду. Техника! Как может тот, кто намерен сохранить здравый рассудок, заниматься подобным искусством?
Рольф, тоже выбравшийся из корзины, задумался. Колеблясь, он спросил:
— Можно мне спросить этого джинна?
— А почему нет? — Серый фыркнул, словно отвечал лишь для того, чтобы что-нибудь сказать.
Рольф повернулся к огненному видению.
— Эй, ты. Что сплющило шары таким образом?
Последовало короткое молчание, словно джинн привыкал к новому собеседнику. Затем последовал звякающий ответ:
— Маленький господин, они сплющились потому, что из них был удален воздух.
— Почему?
— А как могло быть иначе? Наружный воздух давил внутрь всем своим весом, а ему противостоял только тонкий металл.
Серый упоминал о своих экспериментах, показавших, что воздух обладает весом. Колдун выглядел раздосадованным, но резким кивком велел продолжать расспросы.
Рольф задумался. Ему казалось, что теория Серого в целом была верна: машина, сделанная легче воздуха, должна в воздухе подняться, как дерево всплывает в воде; и воздух совершенно точно обладает весом. Но, очевидно, техника подстерегали ловушки и опасности.
Рольф задал Серому вопрос:
— Обязан ли он говорить нам правду?
— Да, — Серый кивнул. — Но не обязательно всю правду; ее нужно из него вытягивать. Давай, давай, спрашивай дальше. Возможно, твоя голова больше подходит для этого, чем моя.
Рольф задумался, стараясь забыть, что все присутствующие наблюдают за ним и прислушиваются, и снова повернулся к джинну.
— Предположим, ты сделаешь стенки шаров более толстыми и прочными. Это должно предохранить их от смятия, когда ты удалишь воздух.
— Ты прав, — немедленно отозвался джинн. — Должен ли я восстановить их таким образом?
— А будут ли они после опорожнения все еще достаточно легкими, чтобы поднять в воздух корзину и нас?
Последовало небольшое промедление.
— Нет. — На этот раз Рольфу показалось, что он расслышал в голосе разочарование.
Он опустил руки и быстро прошелся туда-сюда.
— Скажи мне, джинн, что делали люди Старого Мира, когда хотели взлететь?
— Строили летающие машины и летали на них. Сам я родился вместе с Новым Миром, конечно, и никогда их не видел. Но так я слышал, и я этому верю.
— Как они делали эти летающие машины?
— Опиши мне способ, и я скажу тебе, верен он или нет.
Рольф глянул на Серого, который покачал головой и сказал:
— Я не могу принудить его оказывать нам большую помощь. Джинн обязан рассказать нам всю известную ему правду в форме вопросов и ответов, но если он заупрямится, то может выдавать ее только по крупицам.
Рольф кивнул, принимая правила игры, которую находил все более и более захватывающей.
— Джинн. Были ли эти летающие механизмы легче воздуха?
— Некоторые — да.
— Обладали ли они подъемными сферами, такими же большими, как эти?
— Иногда.
— И тем не менее эти сферы не разрушались?
— Верно.
Слушатели хранили напряженное молчание. Прошло секунд двадцать прежде, чем Рольф решил, какой вопрос задать следующим.
— Были ли их подъемные сферы пустыми?
— Нет. — Односложный ответ прозвучал неохотно.
— Значит, они были наполнены чем-то более легким, чем воздух.
Была уже глубокая ночь, когда Рольф наконец вытянул из джинна, казалось, последние крохи информации и Серый мог отдать новые приказания:
— Новые сферы должны быть сделаны из такого материала, как ты описал, непроницаемого для воздуха и способного растягиваться; затем их следует наполнить негорючим газом, который легче воздуха, так, чтобы они подняли в воздух корзину вместе с нами.
Незадолго до рассвета Серый с Рольфом, урвавшие несколько часов для сна снова, залезли в корзину; публики собралось куда меньше, чем накануне вечером, и глядела она на них с меньшей надеждой. Серый еще раз отдал приказ джинну. Новые баллоны, сменившие смятые металлические сферы, постепенно заполняясь, приподнялись над песком, натянули веревки, прикрепленные к ним. Корзина скрипнула, качнулась, и Рольф увидел, как поверхность пустыни беззвучно провалилась у него под ногами.
Несколько человек, наблюдавшие за взлетом, закричали и замахали руками. Лагерь уже проснулся, готовясь к дневному маршу, и теперь раздались более громкие возгласы, приветствующие быстро поднимающийся летательный аппарат. Глядя вниз на землю, куда более темную, чем начинающее розоветь небо, Рольф видел, как неуклонно удаляются костры, на которых его товарищи готовили завтрак. Летающая машина медленно, но непрерывно дрейфовала к северу. Серый отдавал короткие, заранее продуманные приказы джинну, чей дымный лик без видимых усилий плыл рядом с корзиной. Последовало шипение летучего газа, выпускаемого из баллонов. Их гигантские контуры утратили сферичность и превратились в вытянутые капли, прижатые друг к другу над мачтой.
Шипение продолжалось, как распорядился Серый, до тех пор, пока не прекратился подъем. Рольфу трудно было сказать, действительно ли они оставались все время на одном уровне, и он не мог определить точно, на какой высоте они находились. Костры лагеря казались теперь россыпью искр на некотором расстоянии к югу, а последние люди, которых Рольф там видел, уменьшились до размеров крошечных насекомых. Нельзя было сказать, что его беспокоила высота, на которой они летели. Теперь он отпустил поручень корзины, за который крепко ухватился при подъеме. Радость постепенно вытесняла страх.