Черные холмы
Шрифт:
– Мне нравится, когда мячи идут высоко, -Лил прислонила биту к ограде и пошла к полю.
– В следующую субботу у нас игра. Если хочешь, можешь прийти.
«Да уж, - подумал Купер.
– Представляю, что это будет за игра…» Впрочем, все-таки лучше, чем ничего.
– Я подумаю.
– А ты ходишь на настоящие игры? Например, на стадион «Янки»?
– Ясное дело. У моего отца там абонемент и места в ложе, прямо за линией третьей базы.
– Да ты что!
Его слова явно произвели на Лил впечатление. Это было приятно. К тому же Купер очень обрадовался, что
Впрочем, он лишь пожал плечами, наблюдая за тем, как Лил ловко пролезла через ряды колючей проволоки, окружающей поле. В душе он был признателен ей за то, что она не поленилась обернуться и расширить проход.
– Мы смотрим матчи по телевизору или слушаем передачи по радио. А как-то раз ездили в Омаху и смотрели там бейсбол на стадионе! Но на стадионе высшей лиги я не была еще ни разу…
Слова девочки вернули Купера к действительности.
– Да… Вы живете за миллион миль от любого стадиона. За миллион миль от остального мира.
– Папа говорит, мы как-нибудь устроим себе отпуск и поедем на восток. Может, в «Фенвей-парк», поскольку сам он фанат «Ред Сокс», - Лил подняла с земли мяч и сунула его в карман.
– Папа часто болеет за тех, кому не очень везет.
– А мой папа говорит, что разумнее болеть за победителей.
– Почти все так и делают. Но должен же кто-то поддерживать и неудачников, - Лил улыбнулась.
– В нынешнем сезоне это будет Нью-Йорк.
Купер и сам не понял, как улыбнулся в ответ:
– Это ты так считаешь.
Он тоже поднял мяч и стал перебрасывать его из руки в руку.
– А что вы делаете со всеми этими коровами?
– С коровами? Они идут на мясо. Мы их выращиваем и продаем. Бьюсь об заклад, даже жители Нью-Йорка любят жаркое.
Куперу показалось ужасным, что эти самые коровы, которые сейчас смотрят на него, в один далеко не прекрасный день окажутся в чьей-то тарелке - может быть, даже в его собственной.
– А у тебя дома есть животные?
– заинтересованно спросила Лил.
– Нет.
Ей было непонятно, как люди могут жить даже без кошек и собак. При мысли об этом Лилиан взглянула на Купера с искренним сочувствием.
– Должно быть, в городе с этим много проблем… Наши собаки… - Лил оглянулась, отыскивая взглядом псов, - побегали по полю, а теперь вернулись к столу в надежде на угощение. У нас славные собачки! Если хочешь, можешь иногда приезжать и играть с ними. Или в бейсбол.
– Спасибо, - ответ последовал после некоторого раздумья.
– Из моих подруг никто не любит бейсбол так, как я… А еще мне нравится ходить в походы и рыбачить. Папа учит меня читать следы. Его самого научил дед, отец моей мамы, и теперь он в этом здорово разбирается.
– Читать следы?
– Ну да! Следы людей и животных. Просто так, для интереса. Здесь следов много… Есть чем заняться.
– Ты так считаешь?
Пренебрежительный тон собеседника заставил девочку сменить позицию на наступательную:
– Ты сам-то когда-нибудь ходил в поход? С ночевкой?
– Это еще зачем?
Лил
– Потом как-нибудь обсудим. Смотри, уже темнеет! Давай найдем последний мяч и вернемся к дому. Может быть, в следующий раз мне удастся уговорить папу поиграть с нами в бейсбол. Или покатаемся. Ты любишь ездить верхом?
– На лошади? Никогда не пробовал. По-моему, глупее вообще ничего не придумаешь.
Темные глаза Лилиан вспыхнули негодованием:
– Здесь нет ничего глупого! Вот говорить так только потому, что ты сам этого не умеешь, действительно глупо. На самом деле ездить верхом очень здорово. Когда мы…
Внезапно замолчав, она остановилась как вкопанная.
– Замри, - шепнула Лил и схватила Купера за руку.
– Что там?
– он чувствовал, что рука девочки дрожит, и от этого его сердце прыгнуло к самому горлу.
– Змея?
Купер в ужасе обшаривал глазами траву.
– Пума, - одними губами сказала Лил. Она будто замерла на месте, неотрывно вглядываясь в заросли кустарника.
– Пума? Где?
– в голосе Купера звучало недоверие.
Должно быть, девчонка просто пытается его напугать. Он взглянул в том же направлении, куда смотрела она. Никого. Ничего. Только холмы, деревья, густой кустарник.
Затем он увидел тень.
– Черт… Черт возьми!
– Стой, - она, словно загипнотизированная, не могла отвести глаза от зверя.
– Если побежишь, пума бросится за тобой. А она ведь быстрее. Нет!
– Лил еще сильнее сжала его ладонь, заметив, что Купер поудобнее ухватился за мяч.
– Ничего не бросай. Во всяком случае, пока. Мама говорит… - она уже и не помнила все, о чем ей говорила мать. Лил никогда прежде не доводилось видеть пуму, причем так близко от фермы.
– В таких случаях надо шуметь. И попытаться выглядеть как можно больше.
Лил встала на цыпочки, подняла руки над головой и пронзительно закричала:
– Прочь! Уходи отсюда! Ты тоже кричи!
– она толкнула Купера в бок.
– Старайся казаться как можно более грозным!
Темные глаза Лил мерили пуму от носа до кончика хвоста. Конечно, ей было страшно, но в сердце пробуждалось и другое чувство. Это было восхищение.
Глаза большой кошки поблескивали в наступающих сумерках. Глядя в них как завороженная, Лил думала только об одном: какая же она красавица!
Вот зверь шагнул, словно раздумывая: броситься на этих незнакомцев или уйти?
Рядом с Лил прерывающимся от страха голосом вопил Купер. Пума мягко отступила в глубокую тень, а затем, повернувшись, прыгнула прочь - тускло блеснул золотой бок, и это еще больше заворожило девочку.
– Она убежала! Все-таки убежала!
– Нет, - пробормотала Лил.
– Она ускользнула.
Кровь бешено стучала у нее в висках. Откуда-то издалека до нее донеслись крики отца. Повернувшись, Лил увидела, как он несется по полю, распугивая мирно пасущихся коров. Чуть сзади бежал дед Купера, в руках у которого Лил увидела винтовку. Должно быть, отцовская, из дома, догадалась девочка. Рядом мчались собаки, а замыкали корпус спасателей мать Лил с пистолетом и бабушка Купера - без оружия.