«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII - начало XX века
Шрифт:
В мае 1913 года генерал-квартирмейстеру Варшавского округа поступил циркуляр от генерал-квартирмейстера Главного управления Генштаба Ю.Н. Данилова-черного с просьбой установить секретное наблюдение за корреспонденцией лица, живущего в Праге на Лазанской улице в доме 118/8, поскольку этим адресом пользуются причастные к военному шпионажу. Фото с таких документов предлагалось направлять в ГУ Генштаба. Одновременно начальник контрразведывательного отделения при штабе Варшавского округа, ротмистр Корпуса жандармов С.В. Муев продублировал данное указание начальникам Гродненского и Волынского ГЖУ и помощникам начальников отделений Варшавского жандармско-полицейского управления (ЖПУ) железных дорог. В эти же дни, 31 мая, Муев направил еще один циркуляр помощникам начальников отделений ЖПУ железных дорог – о наблюдении за корреспонденцией по адресу: Лемберг (Львов), улица Хоцинская, дом 23. По данным русской контрразведки, там жил полковник Крулиш, «главный деятель разведывательного бюро австрийского генштаба». Из Границкого отделения ЖПУ пришел ответ, что указание выполнить невозможно, так как корреспонденция сортируется за границей. Тогда, видимо по просьбе Муева, 8 июня начальник штаба ВВО генерал Н.А. Клюев обратился
1154
Там же. Д. 373. Л. 95–97 об., 104–107.
Но сотрудники разведки и контрразведки ВВО старались установить и прямые связи с почтово-телеграфными служащими. В делах разведотдела штаба ВВО сохранилась небольшая внутренняя переписка о почтальоне Мисюкевиче, «принимающем корреспонденцию». Автор записки характеризовал его как человека расторопного, православного, большого русского патриота и отмечал, что знает его с детских лет. В резолюции предлагалось пригласить Мисюкевича для переговоров с «г. начальником» 1155 .
1155
Там же. Д. 389. Л. 1.
Агентов противника благодаря перлюстрации находили и в Сибири. В октябре 1912 года внимание контрразведки привлекла обосновавшаяся в Иркутском уезде австрийская подданная Елена Маргулла. Под наблюдение взяли ее переписку. Маргулла, по характеристике ротмистра Попова, «женщина образованная, развитая, хорошо ознакомленная с розыскными приемами и весьма осторожная», оказалась все же недостаточно осмотрительной и зимой 1913 года отправила в Нижний Новгород несколько писем своему соотечественнику Ф. Шиллингу. По тексту этих писем контрразведка установила присутствие в Сибири еще одного вероятно причастного к шпионажу лица – некоего «владельца пивоваренного завода» в Новониколаевске. Личность этого человека жандармы установить не смогли (скорее всего, указанный в письме род его занятий был вымышленным), но предположили, что Маргулла получала от него сведения военно-политического характера. Судя по перехваченным письмам, она занималась сбором информации о действиях русских войск в Монголии. Эти сведения Маргулла получала от подрядчиков, доставлявших войскам продовольствие и фураж. В мае 1913 года она выехала из Иркутска в Австрию и была задержана контрразведкой на территории Киевского военного округа 1156 .
1156
Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905–1917 годах: шпиономания и реальные проблемы. М.: МОНФ, 2000. С. 31.
Вместе с тем перлюстрация в первую очередь использовалась, конечно, для решения внутриполитических задач: для выявления антигосударственных замыслов, нелегальных организаций, розыска реальных или мнимых противников существующего политического строя и т. п. Можно привести большое количество фактов проведения розыскных мероприятий с использованием перехваченной корреспонденции.
Перехваченные письма внимательно изучались следователями в так называемом деле о Брауншвейгском семействе. Напомню, что 25 ноября 1741 года Елизавета Петровна с помощью роты солдат Преображенского полка произвела дворцовый переворот, свергнув пятнадцатимесячного императора Иоанна VI. Младенец являлся правнуком царя Ивана V, сыном Анны Леопольдовны и герцога Антона Ульриха Брауншвейгского. Семейство было отправлено в ссылку под строгой охраной. Летом 1743 года в Тайной канцелярии начали дело о заговоре в пользу Брауншвейгского семейства. Среди заподозренных оказались австрийский посланник маркиз де Бота, члены семьи генерал-поручика С.В. Лопухина, графиня Анна Гавриловна Бестужева (дочь канцлера Г.И. Головкина) и др. В результате многих били кнутом, «урезали языки» и отправили в ссылку. Среди арестованных был адъютант конной гвардии Камынин, служивший в охране Брауншвейгского семейства, когда они находились в ссылке в Риге и крепости Дюнамюнде. На допросе 12 августа 1743 года ему напомнили, что «в письме своем от 8 мая офицеру Колычеву в Петербург писал ты, между прочим: “Прости, дорогой братец, ах как дурно живу! Потерял век; не тот теперь, как был; научили бездельники, как жить”». Последовал вопрос: «Оное в какой силе от тебя писано и кто бездельники и в чем?» Камынину удалось объяснить, что эти строчки были вызваны скучной жизнью в Риге, несравнимой со столичной. В результате его освободили. Для нас же здесь важно само это пристальное внимание к тексту письма 1157 .
1157
Корф М. Брауншвейгское семейство. М.: Прометей, 1993. С. 92.
С перлюстрацией было тесно связано и дело московских масонов. Вообще движение масонов, или франкмасонов (вольных, или свободных, каменщиков), появилось в Англии в начале XVIII века и выдвигало идею нравственного самосовершенствования при запрете всяких религиозных, национальных и политических споров. Постепенно идеи масонства проникли и в другие страны Европы. В частности, в Баварии в конце 1770-х годов по инициативе профессора А. Вейсгаупта был организован орден иллюминатов для борьбы «с врагами человечества и разума». В документах ордена подчеркивалось, что он не преследует никаких целей, «вредных
1158
Русское масонство. М.: Эксмо, 2007 [по книге: Масонство в его прошлом и настоящем / Под ред. С.П. Мельгунова и Н.П. Сидорова: В 2 т. М.: Задруги, 1914–1915]. С. 14–16, 38, 158–162, 168–170; Черняк Е.Б. Невидимые империи: Тайные общества старого и нового времени на Западе. М., 1987. С. 78.
В России масонские ложи с участием представителей русской знати появились при Елизавете Петровне и постепенно разрослись при Екатерине II. На своих собраниях члены лож обсуждали вопросы веры и нравственности, религиозно-нравственного воспитания человека. Одна из таких лож, на основе ранее существовавших, была учреждена в 1780 году в Москве. Ее идейным главой стал выдающийся мыслитель, просветитель и журналист Н.И. Новиков. Однако если на протяжении ряда лет власть воспринимала деятельность масонов достаточно спокойно, то постепенно императрица начала относиться к ним все более подозрительно. Такой перемене прежде всего способствовала революция во Франции. Особое место в цепи событий, приведших к революции, возбужденное воображение реакционеров многих стран Европы отводило деятельности ордена иллюминатов. В этой ситуации обвиненными в «иллюминатстве» оказались московские масоны. Приказ А.А. Безбородко московскому почт-директору И.Б. Пестелю (отцу будущего декабриста) иметь наблюдение за их перепиской был отдан при П.Д. Еропкине, главнокомандующем в Москве с 28 июня 1786 года по 19 февраля 1790-го. Но тот считал, как пишет историк Я.Л. Барсков, «оную неважной и примечанья недостойной» 1159 . Ситуация изменилась после публикации в мае 1790 года книги А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Новый московский главнокомандующий князь А.А. Прозоровский доносил Екатерине II 22 июля того же года: «В некоторых письмах есть екивоки, но разуметь их невозможно, для чего велел я их на почте копировать, и, сообразя все, можно будет нечто и понять» 1160 .
1159
Барсков Я.Л. Переписка московских масонов. С. XIII.
1160
Барсков Я.Л. Переписка московских масонов. С. ХI–XII.
На протяжении нескольких лет, в 1790–1792 годах, переписка участников кружка А.М. Кутузова, И.В. Лопухина, князя Н.Н. Трубецкого и прежде всего Н.И. Новикова подвергалась постоянной перлюстрации в стенах Московского почтамта. И.Б. Пестель доносил московскому главнокомандующему князю Прозоровскому: «Совершенно удостоверить могу, что ничего замечания достойного чрез вверенный моей дирекции почтамт… пройти не может» 1161 . С каждого письма лиц, находившихся под наблюдением, снимались две копии. Одна направлялась князю Прозоровскому, другая – в Петербург, графу А.А. Безбородко, главному директору почт и одновременно докладчику императрицы в эти годы. Наиболее интересные письма докладывались государыне.
1161
Там же. С. Х.
Однако то ли квалификация чиновников перлюстрации оказалась низкой, то ли участники переписки знали об интересе к их корреспонденции, но они стали открыто выражать недовольство действиями почтовых служащих. А.М. Кутузов писал князю Н.Н. Трубецкому из Берлина в апреле 1791 года: «Я не смею говорить откровенно, ибо письма подвержены любопытству подлецов, жаждущих читать оные». В тот же день в письме другому товарищу, И.В. Лопухину, он сообщал, что боится писать о том, о чем бы хотелось, так как «завелись гнусные и подлые бездельники, старающиеся читать, что мы друг с другом говорим» 1162 .
1162
Там же. С. 114.
Едва ли И.Б. Пестелю и его помощникам было приятно читать такие выражения. Но гораздо больше их волновала реакция начальства. Оказывалось, что тайна перлюстрации уже и не тайна для тех, за кем следят. Поэтому И.Б. Пестель старался оправдаться перед начальством. В лучших традициях бюрократии почт-директор доказывал, что Московский почтамт тут ни при чем. Он писал А.А. Прозоровскому:
Ваше Сиятельство из письма Кутузова усмотреть изволите, что он крайне недоволен, что его письма весьма неосторожно распечатываются. Сие подозрение недавно обнаруживается и, по примечанию моему, с тех только пор, когда в Берлине возбуждаются тревоги и делаются военные приготовления. Я начинаю сомневаться, не распечатываются ли там [в Берлине] сии письма столь неискусным образом, ибо клеем подлеплять не есть способ, употребляемый в России. Хотя и после меня рижский почтмейстер свидетельствует письма, но я уверен, что он свое искусство знает и не подает сомнения корреспондентам. Сверх того служит доказательством, что не здешние места тому виною, [и то,] что корреспонденты московские г. Кутузова подобного неудовольствия не обнаруживают 1163 .
1163
Там же. С. Х.