«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII - начало XX века
Шрифт:
Любая государственная и общественная структура нуждается в объективной оценке по ряду параметров: ее способность в целом решать те задачи, ради которых она была создана, уровень эффективности, границы ее возможностей. Все это в полной мере относится к службе перлюстрации. Следует заметить, что историками в ряде случаев высказывались мнения о слабой эффективности данной структуры в изучаемый в настоящей книге период или на отдельных его этапах. Так, А.С. Нифонтов еще в 1949 году подчеркивал, что, несмотря на все приказы и инструкции в 1848 году об усилении контроля за международной перепиской, тщательный просмотр ее фактически отсутствовал. Нелегальная литература нередко беспрепятственно доходила до адресатов, особенно в приграничных западных губерниях. Объяснялось это в первую очередь физической невозможностью просмотреть весь объем заграничной корреспонденции (только из Австрии приходило около 100 тыс. писем в год, из Пруссии и через нее из других стран Западной Европы – более 250 тыс.) 1109 . С этим, безусловно, следует согласиться.
1109
Нифонтов
Но в последние годы ряд авторов вообще отказывают службе перлюстрации в достоверности предоставлявшейся ею информации. Так, О.Ю. Абакумов в своей насыщенной фактами статье анализирует объективность сведений из перлюстрированных писем середины 1850-х – начала 1860-х годов о деятельности А.И. Герцена и отношении к готовившейся крестьянской реформе. Он признает, что «значительная часть писем содержала суждения и оценки, благожелательные по отношению к А.И. Герцену», что «как сторонники, так и противники Искандера [т. е. Герцена] признавали его влияние на молодежь». Однако далее автор указывает, что «приведенная в письмах искаженная трактовка целей Герцена была дополнительным аргументом в борьбе консерваторов за влияние на царя» и «аналогичным образом возможно было манипулировать выписками из писем по крестьянскому делу». Приводя примеры выписок из перлюстрированных писем, в которых звучали голоса консервативных помещиков, напуганных призраком близкой катастрофы в случае отмены крепостного права, Олег Юрьевич делает следующий общий вывод:
…в 1850–1860-х гг. информация высших сфер, построенная на перлюстрации, не являлась точным срезом общественного мнения. Необходимо учитывать всегда существовавшую в обществе уверенность в том, что письма на почте читаются. А потому писались они в расчете на жандармского Шпекина. Действительно секретная информация, как правило, шифровалась, маскировалась, передавалась через посредника. <…> Кроме того, подбор документов (выписок) почтовым департаментом, III отделением являлся, в большей или меньшей степени, тенденциозным, подтверждая правоту вполне определенной точки зрения, учитывая симпатии или антипатии руководителей этих ведомств, политическую конъюнктуру момента. Письма, обращавшие на себя внимание, это свидетельства общественной активности небольшого круга экзальтированных личностей, среди громадной пассивной массы обывателей, погруженных в семейные и хозяйственные заботы. Поэтому допускавшаяся III отделением переоценка выявленных тенденций, распространение их на широкие слои общества приводила, зачастую, к неадекватной реакции правительства на те или иные действия «поднадзорных», вызывая, в свою очередь, их неудовольствие, создавая напряженность в отношениях «власти» и «общества» 1110 .
1110
Абакумов О.Ю. «Самая непроницаемая тайна». С. 18.
Еще более решительно отказывает перлюстрации в эффективности С.Н. Жаров. Он сформулировал тезис о трех мифах, которые якобы укоренились в связи с перлюстрацией. Первым мифом он считает мнение, что «перлюстрация успешно конкурировала с доносами достоверностью информации». В этой связи он утверждает, что «известны неоднократные случаи, когда революционные партии, зная или подозревая о перлюстрации, намеренно сообщали в письмах заведомо ложные сведения о готовящихся революционных выступлениях или других действиях, выводя тем самым политический сыск на ложный путь и распыляя его силы». В качестве доказательства автор приводит пример, когда в январе 1909 года путем перлюстрации была получена информация о распространении на станциях Златоуст и Уфа социал-демократических прокламаций в коробках от сардин. В течение февраля выяснилось, что эта информация не соответствует действительности 1111 .
1111
Жаров С.Н. Мифы о перлюстрации в царской охранке // Актуальные проблемы теории и практики юридического образования на пороге XX столетия: Сб. материалов межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 60-летию юридического факультета Хабаровской государственной академии экономики и права. Хабаровск, 1999. С. 110–111.
Во-вторых, о неэффективности «черных кабинетов», по мнению Жарова, говорит то, что «значительное число корреспонденций, содержащих информацию о противоправительственной деятельности, проходило мимо внимания перлюстраторов». Это было связано, в частности, с тем, что «почтовые чиновники, особенно на местах, часто не только не стремились помогать жандармам, но и мешали политическому сыску, и даже бравировали этим» 1112 .
Наконец, в-третьих, Жаров подчеркивает, что нередко «революционные партии… перлюстрировали переписку жандармов». Например, помощник начальника Оренбургского губернского жандармского управления ротмистр Кононов в 1910 году отмечал неоднократные пропажи пакетов, посланных ему из Пермского районного охранного отделения, и признавал свое бессилие отыскать виновных. Для борьбы с этим злом он предлагал посылать пакеты заказными отправлениями 1113 . Правда, надо отметить, что в автореферате своей докторской диссертации Сергей Николаевич пишет о перлюстрации совсем по-другому: «Высокая точность получаемых сведений была причиной бурного развития сети перлюстрационных пунктов» 1114 .
1112
Там же. С. 111.
1113
Там же. С. 111–112.
1114
Жаров С.Н. Оперативно-розыскная деятельность в России: организация, методы, правое регулирование (историко-юридическое исследование): Автореф. дис. … докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2010. С. 48.
Можно отметить, что предшественником О.Ю. Абакумова и С.Н. Жарова, их союзником по занимаемой позиции являлся во второй половине XIX века бывший министр просвещения А.В. Головнин. Он писал в январе 1867 года своему товарищу:
Перлюстрация имеет то неудобство, что для исполнения
1115
Гейман В.Г., Кочаков Б.М. Письма А.В. Головнина к Н.В. Ханыкову. С. 362.
Кажется, что столь же скептически отзывался о перлюстрации в своих мемуарах В.И. Гурко, бывший товарищем министра внутренних дел в 1906–1907 годах. Так, он указывал на «пагубную страсть к перлюстрации частных писем» со стороны министра внутренних дел В.К. Плеве. Последнего, по словам Гурко, в особенности интересовало «ознакомление с письмами своих сослуживцев и знакомых и содержащимися в них отзывами о нем самом». О перлюстрации в целом Гурко писал:
…перлюстрация часто не только не способствовала распознаванию истинного облика авторов письма, а, наоборот, искажала его. Чтение чужих писем, естественно, неизбежно приравнивается читающим их к чтению чужих мыслей, тогда как на деле это сводится к подслушиванию чужих речей, а это отнюдь не то же самое. <…> от чтения писем, могущих дать власти какие-либо нужные, а иногда и важные сведения для охранения государственного порядка или раскрытия преступлений, человек незаметно переходит к чтению писем, удовлетворяющих лишь его любопытство и вводящих его в интимный круг личной жизни своих знакомых 1116 .
1116
Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 132.
Что же касается перлюстрации, проводившейся «черными кабинетами», то Гурко признавал, что на ее основании составлялись ежегодные отчеты,
стремившиеся воспроизвести господствующие в различных слоях населения общественные течения, равно, как и отношение этих слоев к текущим событиям вообще и к правительственным мероприятиям в частности. Отчеты эти составлялись не только тщательно, но даже талантливо. Однако, увы, они, очевидно, не содействовали направлению государственной власти на правильный политический курс и, следовательно, той цели, которой они должны были служить, не достигали 1117 .
1117
Там же. С. 133.
Конкретные примеры определенной неадекватности между подлинниками и перлюстрированными копиями писем иностранных дипломатов приведены у В.А. Бильбасова и С.Н. Искюля. Историк Василий Алексеевич Бильбасов в конце ХIХ века сравнил перлюстрированные копии донесений Шетарди, которые А.П. Бестужев-Рюмин поднес Елизавете Петровне, с подлинниками этих же писем, хранящихся в Парижском государственном архиве. В результате Бильбасов утверждал, что «в дешифрованных депешах выбрасывались сведения, не подходившие для очернения Шетарди, а сам перевод депеш не всегда верен» 1118 . Современный историк Сергей Николаевич Искюль сравнил с подлинниками доставленны Александру I перлюстрированные переводы писем английского генерала Р.Т. Вильсона, представителя Англии при русской армии в 1812–1813 годах, и также сделал следующий вывод: «…переводы… нельзя в полной мере признать удовлетворительными, поскольку, вероятно, не все у Р. Вильсона было прочитано, а значит и переведено правильно. <…> В некоторых случаях были допущены прямые фактические ошибки, свидетельствующие о небрежности и недобросовестности переводчиков. В одних случаях им не хватало знания языка, в других они давали волю своей фантазии» 1119 . Как тут не вспомнить о хвосте, который вертит собакой?
1118
Бильбасов В.А. История Екатерины Второй. Т. 1. Берлин, 1900. С. 115.
1119
Искюль С.Н. Солдат фортуны. С. 30–31.
По поводу всех вышеприведенных утверждений можно высказать ряд соображений. Во-первых, несомненная заслуга О.Ю. Абакумова и С.Н. Жарова в том, что они поставили этот вопрос на обсуждение. Вместе с тем отдельные факты, приводимые ими, еще ничего сами по себе не доказывают. Они, безусловно, не репрезентативны. Потому что нет, не было и, вероятно, не будет ни одной структуры, в том числе в сфере спецслужб, коэффициент полезного действия которой равнялся бы ста процентам или хотя бы приближался к этому показателю. Точно такие же примеры можно в значительно большем количестве найти и для доказательства бесполезности разведки и контрразведки, уголовного розыска и т. д. и т. п. Отсюда – действительно важный вопрос об уровне коэффициента полезного действия любой структуры, об объективных критериях ее полезности. Надо, безусловно, согласиться, что в исследуемый период, как и позднее, не существовало серьезной аналитической службы, которая обсчитывала бы большой массив перлюстрации по определенным рубрикам. По моим данным, такая попытка была впервые предпринята отделом политконтроля ОГПУ в обзоре за ноябрь – декабрь 1925 года 1120 . Но для подлинно научного обсуждения данной проблемы необходимо собрать огромный фактический материал, распределить его в определенном порядке, произвести обсчет имеющихся данных по определенной схеме и т. д. В противном случае доводы, подобные тем, что привели Абакумов и Жаров, не имеют серьезной ценности.
1120
Измозик В.С. Частные письма середины 20-х годов (Из архивов Политконтроля ОГПУ) // Нестор. 2001. № 1 (5). С. 32.