«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII - начало XX века
Шрифт:
Безусловно, российский читатель прекрасно понимал рассказ французского сыщика, соотнося его с российской действительностью.
Довольно резкие выпады позволял себе в отношении «черных кабинетов» Н.С. Лесков. Как вспоминал сын писателя, однажды в период 1865–1874 годов Николай Семенович заметил, что получаемые им письма перлюстрируются и довольно грубо потом заклеиваются. Раздраженный этим бесцеремонным вторжением в его переписку, он заказал штамп и на обратной стороне отправляемых им конвертов ставил надпись: «Подлец не уважает чужих тайн». Через некоторое время Лескова пригласили в III Отделение со штампом. В беседе ему указали на недопустимость сего поступка, предложив сдать штамп «и никогда более не разрешать себе никаких отступлений от общеустановленных и для всех обязательных почтовых правил», поскольку выпады против перлюстрации «напрасны и недопустимы» 1089 . Может быть, этот эпизод и стал толчком к изображению «почтового люстратора» в повести Лескова «Смех и горе».
1089
Лесков
В подцензурной печати писатель сумел сказать читателю о существовании перлюстрации в современной ему действительности. В повести «Смех и горе», впервые опубликованной в 1871 году, рассказчик описывает явившегося к нему гостя, который предъявляет визитную карточку: «Семен Иванович Дергапольский – почтовый люстратор» 1090 . Через двадцать лет в газетной статье «Нескладица о Гоголе и Костомарове (историческая поправка)» Лесков вновь вернулся к этому эпизоду, вспомнив, что был в Киеве чиновник, «без тени смущения выставивший на своих визитных карточках: “Статский советник Блюм. Киевский почтовый люстратор”» 1091 .
1090
Лесков Н.С. Смех и горе // Лесков Н.С. Собр. соч.: В 12 т. Т. 5. М., 1989. С. 137. Впервые опубликовано в 1871 году, в № 1–3, 8–16 «Современной летописи» – приложения к журналу «Русский вестник».
1091
Он же. Нескладица о Гоголе и Костомарове (историческая поправка) // Петербургская газета. 1891. 16 июля. № 192. С. 1–2.
Это выражение – «почтовый люстратор» (на первый взгляд бессмысленное) – и через много лет ввело в заблуждение известного советского литературоведа И.З. Сермана, автора комментариев к повести «Смех и горе». Он, в частности, писал, что относительно выражения «почтовый люстратор» «у Лескова либо ошибка памяти, либо намеренная игра слов», поскольку «люстратор – чиновник при палате государственных имуществ в западных губерниях России, который занимался люстрацией (переписью и учетом земельных угодий и хозяйственного инвентаря)» и «никакого отношения к перлюстрации… люстратор не имел» 1092 .
1092
Он же. Собр. соч. Т. 5. С. 490.
Сегодня можно твердо сказать, что здесь у Лескова именно «намеренная игра слов». Николай Семенович жил в Киеве с 1849-го до конца 1860 года. И в это же время в секретной экспедиции Киевской губернской почтовой конторы, занимаясь перлюстрацией, служил Константин Фомич Блюм (род. в 1812 году), получивший в 1851 году чин статского советника. Бывший морской офицер, сотрудник таможни, он начал служить в почтовом ведомстве летом 1840 года. Был причислен к виленской почтовой цензуре в качестве чиновника, знающего иностранные языки, и откомандирован в Киев для «секретного дела». Здесь Блюм быстро заслужил доверие начальства. Уже осенью 1841 года киевский военный, волынский и подольский генерал-губернатор Д.Г. Бибиков свидетельствовал «об отменно усердной службе» его и ходатайствовал о присвоении ему звания камер-юнкера. 14 декабря 1841 года о данном ходатайстве было доложено императору, но соизволения не последовало 1093 . Весьма прозрачно об этой ситуации и этом персонаже Н.С. Лесков написал в 1891 году в вышеупомянутой газетной статье. Основное ее содержание было посвящено опровержению сообщения И.И. Ясинского в 6-м номере журнала «Исторический вестник» за 1891 год о якобы имевшей место встрече Н.В. Гоголя в Киеве в 1848 году с университетскими профессорами и о том внимании, которое писатель уделил жилетке помещика Михальского. Упоминался у Ясинского в этой связи и бойкий посыльный «из евреев», помогавший Гоголю в поисках такой же заветной жилетки.
1093
РГИА. Ф. 1289. Оп. 21. Д. 275. Л. 5–13; Оп. 241. Д. 240. Л. 65–65 об.
Поэтому в текст своей заметки Лесков включил следующий пассаж:
В то время (при генерал-губернаторе Бибикове) [Д.Г. Бибиков (1791–1870) – в 1837–1855 годах подольский и волынский генерал-губернатор, киевский военный губернатор, в 1852–1855-м – министр внутренних дел] в Киеве не было на постоянном жительстве ни ремесленников, ни посыльных из евреев. Единственное исключение представлял собою одиноко обитавший на Печерске резчик печатей Давидзон, который жил в Киеве по особенному усмотрению генерал-губернатора, как «ремесленник, необходимый для присутственных мест и почтовых контор». Но этот Давидзон был человек очень слабый и больной и на посылках не бегал, а почитал для себя за большую тягость даже то, что он должен был приходить и исполнять какие-то специальные занятия в кабинете почтового чиновника, на визитных карточках которого значилось: «статский советник Блюм, киевский почтовый
1094
Петербургская газета. 1891. 16 июля. № 192. С. 2.
Намек здесь более чем ясен: резчик Давидзон был необходим для изготовления поддельных печатей, ставившихся на перлюстрированные К.Ф. Блюмом почтовые пакеты. Лесков абсолютно точен и в утверждении, что в эти годы евреи не имели права жительства в Киеве. В 1835 году они подверглись поголовному выселению из Киева. Исключение в тот момент было сделано лишь для подрядчиков, принимавших участие в постройке университета. Это правило сохранялось до декабря 1861 года 1095 .
1095
Цейтлин Д.М. Законы о правожительстве евреев в Киеве и других местностях вне черты еврейской оседлости. Киев: Вымпел, 1914. С. 6.
Конечно, в действительности свежеиспеченный статский советник не мог на визитке обозначить свое истинное занятие. Но думаю, что часть читателей, особенно знавших киевские реалии, прекрасно поняли смысл написанного Лесковым.
Выше я уже писал о перлюстрации писем А.С. Пушкина. Эта традиция читать переписку видных деятелей российской литературы сохранялась и в последующие десятилетия, о чем большинство догадывались или знали. Например, военный юрист А.В. Жиркевич, рассказывая о своем визите к Л.Н. Толстому 12 сентября 1892 года, вспомнил следующий эпизод. В беседе с писателем он упомянул о встрече с жандармским унтер-офицером в Туле, который расспросил проезжего, кто он, откуда и зачем едет в Ясную Поляну. Лев Николаевич в ответ сказал, что отлично знает – и за ним, и за посещающими его, равно как и за его перепиской, в Туле учрежден жандармский надзор, причем копии писем тщательно списываются, прежде чем идти по назначению 1096 .
1096
Жиркевич А. Три встречи с Толстым // Знамя. 1990. № 11. С. 178.
А.П. Чехов, отвечая 19 августа 1899 года издателю газеты «Новое время» А.С. Суворину, находившемуся в Ялте, писал: «Ваше письмо (последнее), по-видимому, читалось кем-то, прежде чем пришло ко мне» 1097 . Товарищ министра внутренних дел в 1906–1911 годах и государственный секретарь в 1911–1917-м, С.Е. Крыжановский признавался, что впервые узнал о существовании перлюстрации, будучи молодым чиновником МВД (возможно, в конце XIX века), когда в его присутствии В.К. Плеве «прочитал копию письма [В.К.?] фон Анрепа с руганью». По словам Крыжановского, сам он «с тех пор никому ни о чем не писал» 1098 .
1097
Чехов А.П. Собр. соч. Т. 12. М., 1964. С. 304–305.
1098
ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 294. Л. 69.
Но дело не только в том, что часть общества знала или догадывалась о существовании перлюстрации. Дело и в том, что были примеры использования перлюстрации со стороны политических противников власти в собственных интересах. В приговоре по делу одного из руководителей Южного общества декабристов, генерал-майора князя С.М. Волконского, было, в частности, отмечено, что он «употреблял поддельную печать полевого аудиториата [военного суда при армии]». На следствии декабрист показал, что «сия печать… председателя Полевого аудиториата сделана была мною в 1824 году» и в том же году он вскрыл письмо начальника Полевого аудиториата 2-й армии генерала Волкова к генерал-майору П.Д. Киселеву, начальнику штаба армии. В письме Волконский хотел найти сведения, касающиеся дела членов тайного общества – командира 16-й дивизии генерал-майора М.Ф. Орлова и его подчиненного, майора В.Ф. Раевского. Майор Раевский, занимавшийся революционной пропагандой среди солдат, был арестован в феврале 1822 года. Орлов в октябре 1823 года был отставлен от должности. Следствие по делу Раевского тянулось до 1827 года.
В том же 1824 году С.М. Волконский вскрыл письмо своих товарищей по Южному обществу. В сентябре С.И. Муравьев-Апостол и М.П. Бестужев-Рюмин обратились к членам Польского патриотического общества с просьбой устранить в случае начала русской революции цесаревича Константина Павловича, управлявшего Царством Польским. Волконский показывал: «Сие письмо было мною взято, но с тем, чтобы его не вручать». П.И. Пестель говорил об этом так: «Князь Волконский, прочитав сию бумагу и посоветовавшись с Василием [Львовичем] Давыдовым, на место того, чтобы отдать сию бумагу… представил оную Директории Южного края. Директория истребила сию бумагу, прекратила сношения Бестужева с поляками и передала таковые мне и князю Волконскому» 1099 .
1099
Киянская О.И. Южное общество декабристов. Люди и события: Очерки истории тайных обществ 1820-х годов. М.: РГГУ, 2005. С. 191–192.