Чёрные крылья зиккурата
Шрифт:
– Клемента сегодня не пришла, – сказал патриций медленно. Он прикрыл глаза и отвернулся от стола. Маркуса мутило. Ему вполне хватило долгого рабочего дня и вечера в обществе императрицы Клавдии, чтобы чувствовать себя вымотанным и разбитым. Никакие валькирии сейчас ему были не нужны. Он уже не знал, зачем решил купить эту гладиаторшу и что собирается с ней делать. И, самое главное, Маркус не хотел думать об этом прямо сейчас.
И в то же время мысль о том, что остаток этого долгого осеннего вечера он проведёт в одиночестве, пробуждала в патриции неясную тоску.
– Садись, – сказал он, кивнув на один из стульев.
Риана посмотрела на стол, уставленный блюдами с мясом, рыбой, свежими и маринованными овощами. Она не помнила, когда видела еду последний раз, но прекрасно понимала, что нужно быть осторожнее. Один вид всех этих яств – красиво сервированных и лежащих на столе, не в пример всему тому, что она ела последние годы – вызывал у неё едва сдерживаемое желание наброситься на это всё, не дожидаясь разрешения Маркуса. И всё же Риана остановилась в отдалении, скрестила руки на груди и спросила:
– Предполагается, что я буду тебя развлекать?
– Предполагается… – медленно и задумчиво повторил патриций, а затем произошло то, чего Риана ждала с того момента, как вошла в комнату.
Маркус молниеносно подхватил кнут, брошенный на кресле, и ударил им туда, где должна была стоять Риана.
Только потому, что валькирия ждала этого с самого начала, она успела отскочить и, перекувырнувшись, оказаться около стола. Она схватила нож, лежавший возле тарелки Маркуса и, зигзагами уходя от ударов кнута, следовавшими один за другим, в три скачка оказалась около патриция. Если бы её левая рука работала чуть лучше, возможно, она бы выбила ею кнут из рук Цебитара и всадила нож в открытое в разрезе рубахи горло. Однако вместо этого валькирия обнаружила, что, отбросив кнут в сторону, Маркус перехватил её удар, а свободной рукой развернул валькирию спиной к себе.
Пока Риана молча пыталась вырваться, Маркус произнёс:
– Отлично.
И спокойствие его голоса внезапно передалось пленнице, будто ледяная вода, смывающая ярость и безумие, застилавшие глаза. Риана расслабила руку, подчиняясь воле даэва, и тот тут же её отпустил.
– Я, кажется, придумал, для чего ты мне пригодишься. Садись, и я расскажу.
Патриций выпустил пленницу, и Риана инстинктивно сделала шаг в сторону, на ходу поворачиваясь к нему. Она понимала, что бой проигран, но побороть привычки, выработанные годами обучения, не могла.
Маркус смотрел на неё. Насмешка исчезла из зелёных глаз, и теперь Риана, к собственному удивлению, обнаружила в них тревогу. Эта тревога не имела ничего общего со страхом смерти, который Риана не раз видела в чужих глазах.
Этот взгляд зачаровывал её, сковывая ненависть не хуже уверенных рук.
«Что за руна даёт ему эту власть?» – снова подумала валькирия и отвела глаза.
Глава 7. Ужин
Всё ещё тяжело дыша, Риана подошла к столу и опустила на полированную поверхность нож.
– Не надо, – остановил её Маркус, – пусть будет у тебя. Тебе понадобится оружие.
– Но… – Риана хотела сказать, что оружие у неё уже есть, но осеклась на полуслове. Цебитар дал ей одежду – изысканную и дорогую, но поношенную, как и весь этот особняк. И Цебитар предлагал ей кинжал – с наградной гравировкой на лезвии и рукоятью, которая стоила больше, чем все остальные его подарки вместе взятые. Непохоже было, что тот – другой нож – мог бы принадлежать Цебитару…
Риана помотала головой, отгоняя несвоевременные мысли.
Она нерешительно опустилась на стул напротив Маркуса – патриций уже занял своё место.
Маркус отрезал себе ломоть бараньей ноги, лежавшей на самом большом подносе, и, отделив от него маленький кусочек, без аппетита запихнул в рот. Потом посмотрел на Риану и её пустую тарелку.
– Простите, – сказала валькирия, старательно контролируя интонации, – я давно не была в обществе и плохо помню, как вести себя за столом.
– Это плохо, – задумчиво сказал Маркус, прожевав мясо, – обычно у рабынь-валькирий отличные манеры.
Риана резко выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы и так сжала пальцами столешницу, что костяшки побелели.
– Так выкиньте меня на улицу. Разве не так даэвы поступают с неудачными покупками?
Маркус прожевал ещё один кусочек мяса и спокойно ответил:
– Во-первых, я тебя не покупал. Ты – подарок дорогого мне человека, и мне придётся сохранить тебя, хотя бы на некоторое время. Во-вторых, даже собаку можно научить выполнять несложные трюки. А я – мастер дрессировки. И, в-третьих, у меня появились на тебя кое-какие планы.
Маркус покрутил в пальцах фужер, сквозь тонкий хрусталь наблюдая за реакцией валькирии.
– Забавно, – сказал он в итоге, – такая хладнокровная и безразличная, но под маской спокойствия бушуют ураганы. За тобой интересно наблюдать.
Риана медленно вдохнула и так же медленно выдохнула.
– Ты издеваешься? – спросила она со всем доступным ей спокойствием.
Маркус кивнул и сделал глоток вина.
– Мне показалось, у тебя есть чувство юмора, – добавил он, любуясь, как смешанные эмоции сменяют друг друга на лице валькирии. И закончил уже мягче: – Ешь. Мне нужны не твои манеры, а твоё умение убивать.
Последняя фраза подействовала на Риану лучше любого успокоительного. Она ощутимо расслабилась и аккуратно отрезала себе самый мягкий кусок мяса.
Всё ещё покручивая в пальцах хрустальный фужер, Маркус наблюдал, как, вопреки предупреждению, валькирия грациозно нарезает мясо и кладёт его в рот. Не зря из этих существ получался отменный эскорт. Большинство из них – особенно те, что выросли в неволе – обладали непревзойденной чувственностью и мягкостью характера. Со старшим поколением бывало труднее… но и их было несложно подчинить.