Черные Мантии
Шрифт:
Изговорив речь, бывший учитель танцев выставил вперед свои несравненные икры, и даже скромненький Эшалот постарался выпрямиться на хилых ножках, терпеливо выдерживающих тяжесть его атлетического торса. Среди бандитов встречаются гротескные типы, но они становятся грозными, как только перестают смешить. Наши комики к этой категории не принадлежат: они умудрились вскарабкаться на самые вершины бурлеска, так и не сумев вызвать дрожь ни в одной пугливой душе. Они заимели почтенное желание обратиться ко злу, дабы стать сытыми и нарядными, но столько придурковатой галантности светилось в их лицах, оригинально уродливых на парижский манер, столько веселья и простодушия, столько блаженной глупости сквозило в их взглядах! Сразу было понятно, что они не способны обидеть и мухи, и идея вооружить их кинжалами вызвала приступ буйного веселья у начинающих драматургов.
– Ты так тосковал по комикам! – удалось наконец промолвить Морису.
– Ах, какая умора! – восхищался Этьен, держась за бока.
И снова разразились дружным хохотом. Эшалот и Симилор не смеялись, напротив, они были сильно обескуражены этим явно неуместным весельем. Лица их выражали разочарование – они так рассчитывали на свой визит! Актеры, как и все парижане, Эшалот с Симилором заботились не столько о выгоде, сколько об эффектности выступления. Сколько раз друзья любовались в театре подобными выходами и всегда они там венчались богатством и славой!
Собирались же в этой комнате покупать кинжалы на золото? К вашим услугам – давайте кинжалы! А теперь смеются.
Оба они были храбрецами и даже иногда скандалистами, однако идея разгневаться не сразу пришла им в голову, настолько была задета их гордость. Серьезные оскорбления, как ни странно, скользили по поверхности их задубелого стоицизма. У парижских дикарей кодекс чести пребывает в состоянии запутанном и весьма причудливом. Эшалот с Симилором принадлежали к этому дикому племени, и мы показываем их такими, какие они есть, без ретуши и прикрас. Они выглядят чересчур экзотично, но ведь и про ирокезов, резвящихся у ручья, можно сказать: выдумка. Такими оригиналами, как наши комики, на парижских бульварах хоть пруд пруди.
– Амедей, – не стерпел наконец Эшалот, – ты мне заплатишь за эту паскудную каверзу… Тихо, Саладен, мушонок!
– Успокойся, старик, – ласково отвечал ему Симилор, – тут какое-то недоразумение, надо выяснить. Нет никакой обиды в том, – важным тоном произнес он, обращаясь к весельчакам, – что я явился к вам не один, а с другом: он согласен исполнять ваши тайные поручения за ту же, что и я, цену. Много мы не запрашиваем, хотя сами понимаете, что не ради удовольствия соглашаешься проливать кровь своего ближнего, тем более что ни разу еще этой самой крови не проливал…
– Бесподобно! – плакал от радости Морис.
– Идеально, прямо-таки идеально! – восторженно вторил ему Этьен.
– Однако смешить вас мы не нанимались, – начал выходить из терпения Симилор, чьи щеки подернулись легкой краской, – за такие оскорбления проучивают.
– Послушайте, вы, – обиженно взревел Эшалот, – ручки у вас беленькие, да в карманах, видать, пустовато, сейчас я с вами, желторотыми, поговорю, хотите на улице, хотите здесь!
С этими словами он сбросил со спины Саладена и, прислонив его к стулу, энергично хлопнул об пол руками, взбив целую тучу пыли. Позой он напоминал разъяренного льва, изготовившегося к прыжку, но, к счастью, Симилору удалось его придержать.
– Зря ты так распаляешься, – шепнул он на ухо компаньону. – Молодчики с крючка не сорвутся: все их гнусные секреты у нас в руках.
Тем временем Саладен, проснувшийся от толчка, задал отчаянного ревака, который подействовал на его приемного родителя как клич боевой трубы.
– Пора с этими барчуками покончить! – рычал Эшалот, отбиваясь от Симилора.
Морис еще продолжал хохотать, и весьма нахально, но трусоватый Этьен уже пятился от греха подальше к дальнему углу стола, и неизвестно, каким трагическим исходом завершилась бы столь весело начатая сцена, если бы приход нового персонажа резко не изменил ситуацию.
Дверь распахнулась настежь, и на пороге показался крепкого сложения мужчина с лицом сумрачным и холодным. Четыре изумленных голоса выкрикнули одновременно имя господина Брюно. Новый посетитель отвесил учтивый поклон хозяевам, а гостям перстом указал через свое плечо дорогу к лестнице. Эшалот и Симилор было заколебались, но быстро опустили глаза под тяжелым взором господина Брюно и пошли прочь, не промолвив ни единого слова.
– Вы тут кое-что позабыли! – крикнул им вслед вновь прибывший, ногой указывая на дитя любви, катавшееся по полу в своих лохмотьях.
Эшалот вернулся, подхватил малыша на руки и бегом умчался из комнаты.
– Попрошайки! – беззлобно аттестовал господин Брюно изгнанных чудаков. – Редкостные дуроломы.
Медленным взором он оглядел бедную обстановку, словно производя в уме инвентаризацию мебели, после чего глаза его остановились на одном из свободных стульев.
– Присаживайтесь, сосед, если угодно, – поспешно произнес Этьен. – Неужели уже подошел срок платежа?
Морис добавил тоном почти вызывающим:
– Я и не подозревал, что мы состоим в отношениях коротких и позволяющих входить друг к другу без стука.
Господин Брюно не ответил и продолжал изучать стул.
– Я знаю много всяких историй, – наконец вымолвил он вполголоса.
Друзья удивленно переглянулись.
– Срок платежа, – неспешно продолжал он, – наступит только в конце ноября. Времени предостаточно. А господин Мишель разве не тут проживает?
– Он проживает в соседней комнате, – ответил Этьен.
Испытующий взгляд Мориса натолкнулся на непроницаемые тускловатые зрачки гостя.
– Что-то давненько вы не продавали одежды, – заметил господин Брюно. – Я все еще занимаюсь скупкой.
Затем, вроде бы совсем не в строку, добавил:
– Любопытные же вещи обнаруживаются иногда в карманах старых костюмов… Я скопил ворох всяких историй…
Он двинулся по направлению к облюбованному стулу и по пути повторил:
– Целый ворох!
– И для того чтобы поведать нам эти истории… – начал Морис.
Господин Брюно прервал его довольно бесцеремонно:
– Значит, господина Мишеля нет дома?
– Вы же видите, – сухо ответил Морис.
Этьен, целиком поглощенный мыслями о театре, прикидывал, куда можно вставить этого типа.