Черные монахи пламени
Шрифт:
— Знаю, — невыразительно ответил Кейн. — Я уже говорил с Санатом. Он может отправиться хоть сегодня. — Кейн вздохнул. — Если нынешние события могут служить единственным мерилом его силы в качестве катализатора, то нам следует ожидать великих свершений.
Через полчаса Санат забрался в двухместный крейсер и занял кресло возле пульта рядом с Петри. На прощание он протянул руку Кейну.
— Когда я вернусь, со мной придет флот.
Кейн обменялся с молодым человеком крепкими рукопожатиями.
— Мы рассчитываем
Санат вспыхнул, услышав это обращение, и заерзал в кресле.
Петри помахал рукой.
— Берегись Солнечного Патруля! — прокричал в ответ Тимбелл.
Люк с лязгом закрылся, и чуть погодя малыш-крейсер с кашляющим ревом взмыл в небо.
Тимбелл следил за ним взглядом, пока корабль не превратился в точку и совсем не исчез, потом повернулся к Кейну.
— Теперь все в руках Провидения. Кстати, Кейн, как действует эта штуковина для изменения Пламени? Только не говорите, что Пламя покраснело само по себе.
— Нет, — медленно покачал головой Кейн. — Карминовая вспышка результат действия спрятанного пакета с солями стронция. На самом деле он был приготовлен, чтобы произвести, в случае необходимости, впечатление на ласинуков. Остальное — вопрос химии.
— Вы полагали, что остальное — вопрос психологии масс, — мрачно хохотнул Тимбелл. — Могу поклясться, ласинуки получили впечатление, да еще какое!
В пространстве не было видно ничего настораживающего, но масс-детектор гудел настойчиво и повелительно. Петри напрягся в кресле.
— Мы вне метеоритных зон.
Филипп Санат подавил вздох, когда его спутник потянулся к рукоятке, приводившей в движение маховик. Звезды на экране визора стали с медлительной важностью перемещаться, и тут-то люди увидели его.
Он блеснул на солнце, словно половинка маленького оранжевого футбольного мяча.
— Если они нас заметили, мы пропали, — проворчал Петри.
— Ласинукский корабль?
— Корабль? Это не просто корабль. Это пятидесятитысячетонный боевой крейсер! Понятия не имею, что он, во имя Галактики, делает здесь. Тимбелл говорил, что Патруль движется к Земле.
— Только не этот, — спокойно ответил Санат. — Мы можем оторваться от него?
— Пустой номер. — Рука Петри стискивала рукоятку акселератора. Они слишком близко.
Его слова точно послужили сигналом. Закачалась стрелка аудиаметра, и зазвучал хриплый ласинукский голос, начавшийся с шепота и возросший до рева, когда радиолуч сфокусировался:
— Включить тормозные двигатели, приготовиться к принятию на борт!
Петри оторвался от пульта и быстро взглянул на Саната.
— Я только извозчик. Решать вам. Шансов у нас, что у метеора против Солнца, но если вы надумаете рискнуть…
— Рискнем, — согласился Санат. — Ведь не капитулировать же нам, верно?
Его спутник ухмыльнулся, когда сработали тормозные ракеты.
— Неплохо для лоариста! Из стационарного тонита стрелять приходилось?
— Никогда не пробовал.
— Ладно, учиться придется по ходу дела. Держите вот это крохотное колесико и глядите на экран визора над ним. Что-нибудь видите?
Скорость упала почти до нуля, вражеский корабль надвигался.
— Одни звезды.
— Отлично! Поворачивайте колесико… дальше… еще дальше… Попробуйте в другую сторону. Теперь видите корабль?
— Да! Вот он!
— Порядок. Выводите его в центр, где перекрещиваются ниточки линий и, Солнцем заклинаю, не выпускайте из перекрестья. Теперь я попробую развернуться к этим подонкам-ящерам…
Сработали боковые двигатели.
— Держите его в центре! — Ласинукский корабль медленно увеличивался, голос Петри упал до напряженного шепота. — Я сниму экран и двинусь прямо на него. Это рискованно, если они достаточно растеряются, то могут снять свой экран и выстрелить, а раз будут стрелять в спешке, то могут и промахнуться.
Санат молча кивнул.
— Как только увидите пурпурную вспышку тонита, рвите штурвал на себя. Тяните сильно и твердо. Если хоть на мгновение замешкаетесь, то уже навсегда. Риск есть риск. — Петри пожал плечами, резко двинул рукоять акселератора вперед и рявкнул: — Не упускайте его!
Ускорение с силой вдавило Саната в кресло, штурвал во вспотевших руках поворачивался неохотно. Оранжевый футбольный мяч раскачивался в центре экрана. Санат чувствовал, что дрожат руки, но ничего не мог с этим поделать. Глаза слезились от напряжения.
Ласинукский корабль увеличился до чудовищных размеров, из его носа метнулся в их направлении пурпурный клинок. Санат зажмурился и рывком откинулся назад.
Он сидел, закрыв глаза, и ждал. Не раздавалось ни звука.
Он раскрыл глаза, глянул на свои руки, потом на Петри, который стоял, подбоченившись, и хохотал.
— Везет новичкам! — проговорил он сквозь смех. — Ни разу в жизни не брался за оружие, а тут сбил тяжелый крейсер прямо в яблочко.
— Я попал? — выдавил из себя Саиат.
— Не совсем, но из строя вывел. Нам и этого достаточно. Теперь мы уберемся подальше от Солнца и уйдем в гиперпространство.
Высокий, облаченный в пурпур человек стоял у центрального иллюминатора, пристально разглядывая молчаливую планету. Это была Земля, огромная, восхитительная, близящаяся к полноземию.
Возможно, его мысли лишь ненамного омрачились бы, если бы принялся вспоминать шестимесячный период своего отсутствия. Все началось подобно вспышке сверхновой. Пламенный, раскаленный добела энтузиазм распространялся, перепрыгивая с планеты на планету через звездные бездны, со скоростью гиператомных лучей.