Черные орхидеи
Шрифт:
– О, так я тебя разбудил?! – ухмыльнулся мужчина.
– Да.
– Прости, пожалуйста. Но на часах десять, я надеюсь, ты не планировала спать до полудня?
– Нет, что вы?!
– Отлично, потому что я хотел пригласить тебя на обед и заодно показать интересные места в городе, ведь ты сказала, что практически не выходишь за ворота виллы. А на обед – потому, что на самом деле понятия не имею, захочешь ли и отпустят ли родные.
– Думаю, отпустят, – расплылась в счастливой улыбке Мейка. – Обед – это ведь не ужин… – нервно хихикнула она и сама себя выругала за этот смешок: что подумает Ален?!
– Да, вот именно! – тут же согласился
Когда Мейка отпрашивалась погулять с месье Моро, Сандрина хитро улыбнулась.
– О, я понимаю, деточка: молодой, красивый, жгучий брюнет! А я думала, тебе нравятся блондины.
– Ты ошибалась, – лаконично ответила Мейка.
– Что наденешь? Голубое платье? – деловито подмигнула бабушка.
– Нет. Оно порвано. Просто джинсы, ба. Мне кажется, здесь, в Савойе, не очень хорошо относятся к шортам. Наверное, здешней молодежи мои шортики напоминают трусы, – задумчиво проворчала Мейка, поедая на завтрак персиковый йогурт.
– Кто-то что-то говорил тебе по поводу шортиков? – напряглась Сандрина, внимательно глядя на внучку.
– Нет, никто ничего не говорил. Просто все смотрят на меня так, будто я вышла голая. И Поль подумал, что это трусы… – пробормотала девушка.
Скрывать, что она говорила с Полем, было бесполезно, бабушка итак уже знала об этом от полиции.
– И как он сказал это? С издевкой? В шутку? Ну-ка, деточка, расскажи мне все!
Сандрина присела напротив и движением профессионального курильщика вытащила из пачки тонкую сигарету.
– Нормально сказал, – насупилась Мейка. – Просто посоветовал такое не носить. Типа, Савойя не столица. Только прошу тебя, не ходи к его матери! И не звони ей!
– Ладно, не переживай так из-за своего Поля, – проворчала Сандрина, стряхнув пепел в хрустальную пепельницу.
– Он не мой! Прекрати кидаться намеками! Я больше не ребенок, баба! – вспыхнула Мейка и, вскочив со стула, швырнула остатки йогурта в мусорное ведро. – Я сама разберусь со своей жизнью! Не надо меня ни с кем сводить, понятно?! И не смейте колдовать на меня! Я не хочу рожать в восемнадцать!
– Мейка, ну что за глупости ты говоришь?! – искренне удивилась Сандрина. – Никто никогда не принуждал к этому! Никого! Я сама не знаю, почему так получается, что все рожают к восемнадцати годам. Может, просто природа берет свое? Твои-то одноклассницы с пятнадцати лет обжимаются с мальчиками по углам, а ты в семнадцать девочка еще. Мейка, деточка, это природа. Если тебе нравится мужчина, значит, ты расцветаешь, милая. Не хочешь рожать в восемнадцать, так и не надо! Я только об одном попросила: чтобы до дня рождения ты сохранила невинность. Несколько дней всего лишь, остальное меня абсолютно не касается!
– Вот именно, – уже спокойнее ответила девушка и сдержанно улыбнулась. – Это никого не касается.
– Ох, милая! Иди, обниму, счастье мое недоверчивое! – рассмеялась Сандрина.
Прижимаясь к груди бабушки, Мейка почувствовала себя маленькой девочкой, и на нее накатило такое умиротворение, что все вокруг стало не важным. Бабушка ее любит, она не стала бы лгать.
Стараясь не думать о том, что приглашение на обед все же выглядит, как свидание, Мейка выбрала скромную рубашку и обычные джинсы. С одной стороны, не хотелось показать Алену, что она прямо-таки готовилась к встрече, а с другой – она боялась провоцировать невидимое существо, поселившееся в ее комнате. Однажды он уже порвал ее платья. Она и не знала, дьявол это или чей-то дух. Ведь из книги Шанталь понятно, что в детстве она действительно видела призраков. Быть может, некие способности у нее все же остались? Просто теперь она не видит, но чувствует? Тряхнув головой, она решила не думать об этом. А зачем? Вдруг призрак вообще съехал и больше не побеспокоит ее?
Когда Ален позвонил, в груди Мейки, казалось, раздулся обжигающий внутренности шарик, даже стало трудно дышать. Она изо всех сил старалась не показывать волнения, но руки предательски тряслись. Она так старалась ничего не забыть, что все же забыла накрасить губы блеском. У ворот она почувствовала, как дрожат коленки, и в животе стало так неспокойно, как будто съела что-то не то.
– Фак! – шепотом выругалась Мейка и оперлась на ворота. Она никак не могла решиться выйти за порог – ведь там ОН! Еще не увидела, а уже дрожит, как в лихорадке! И дышать тяжко… Как же она выйдет? Что скажет? И каким нужно сделать выражение лица? И о чем они будут говорить?
Оглушительно затрезвонил мобильный, и Мейка едва не выронила его. Она сообразила, что звук слышен и за воротами и Ален сразу догадается, где она. Глупо продолжать стоять у калитки. Нервно сглотнув, она переступила порог и замерла. Отчего-то она думала, что он приедет на полицейской машине. Вот глупая! Нервно хихикнув, вышла из-за цветущего куста сирени. Ален стоял у машины, вертел мобильный в руках. Наконец-то она увидела его черные волнистые волосы без кепи, высокий загорелый лоб. А его темно-карие глаза… Мейке казалось, что Ален смотрит прямо ей в душу. Словно безвольная бабочка, пришпиленная булавкой к полотну бытия, рядом с ним она не соображала и могла думать только об одном: о его близости, о его руках, его губах и о том волшебном состоянии, которое накатывало на нее, когда он оказывался слишком близко.
Увидев Мейку, Ален Моро улыбнулся и оценивающе оглядел ее с головы до ног.
– Не пижама, – констатировал он. – Это хорошо. Конечно, пижама вам очень и очень к лицу, но только если наедине.
«Наедине…» Мейка густо покраснела и, вконец смутившись, спешно отвела взгляд в сторону. Открыв дверцу серого «Ауди», он предложил ей сесть на переднее сиденье. В этот момент они оказались так близко друг от друга, что она почувствовала тепло его тела и затаила дыхание, невольно наслаждаясь моментом. Как мало нужно для выворачивающего душу удовольствия! Только стоять рядом, не глядя в глаза, вдыхать головокружительный, изысканный аромат духов, смешанных с запахом мускулистого тела. В кресло она опустилась с гулко бьющимся сердцем, и жар из грудной клетки переместился ниже, разливаясь внизу живота, и там внутри порхали нежные бабочки, цепляя крылышками ее сердце, будоража воображение.
– Ты бывала в Эпи Диор? – сев за руль, спросил Ален.
Глядя на Мейку, он улыбался. Она не могла оставаться серьезной и улыбнулась в ответ.
– Нет. Что это?
Она так странно чувствовала себя рядом с ним, в замкнутом пространстве салона авто! Как будто во всем мире остались только они вдвоем, наедине. Наверное, только яркое солнце и осознание того, что вокруг ходят люди, а стекла автомобиля несильно тонированные, останавливало Мейку и не позволяло прорваться выжигающему внутренности желанию пододвинуться поближе, и… она не знала, что будет дальше, но до безумия хотелось оказаться ближе.