Черные паруса
Шрифт:
Эта шахта была короче первой, и за четыре минуты мы почти добрались до верха. Страмбли ждала нас, держась за дверной проем, то выглядывая в туннель, то пряча голову, как нервная курица.
– Вот он, – сказала она.
Гул нарастал. Мы положили бочку на ровный пол в верхней части шахты, и я разжала руки, лишь когда поняла, что это безопасно. Шар промчался мимо, грохот пробрал нас до костей. Я поспешила заглянуть в туннель и увидела огромный объект, который катился прочь. И пожалела об этом, когда луч фонаря высветил корявый рисунок на поверхности шара, напоминающий
Узоры были отпечатками. Тем, что осталось от предметов, на которые шар наехал и раздавил, как световой росток Страмбли. Не просто раздавил, а вобрал в себя – их останки прилипали к нему, когда он прокатывался. И эти узоры не были бесформенными, как мне показалось вначале. На шаре отпечатались тела, руки, ноги и головы – чудовищно расплющенные, но безошибочно узнаваемые, стоило лишь понять, на что ты смотришь. Не все очертания принадлежали обезьянам.
Другие разумники, совсем не похожие на нас, оказались впечатанными в этот шар.
– Проз, ты говорила, что такие шары обычно застревают намертво в туннелях, – сказала я. – Кажется, теперь я понимаю.
– Правда, детка?
– Это потому, что они все растут, да? Каждый раз, когда накатываются на того, кто не успевает добраться до нужной двери.
– Не думала, что тебя заинтересуют детали.
– Слишком много времени, слишком много мертвых разумников, – произнесла Страмбли со страхом в голосе.
Грохот стих. Шар убежал на следующий круг, целеустремленный, как слюнявые, безумноглазые борзые в гонках на Джонсери-Филд.
– Ладно. – Я отбросила мысли о раздавленных беднягах и кивнула на бочки. – Давайте переправим их к другой двери. Если сможем катить, это займет не больше времени, чем в прошлый раз.
– Нет, сначала поднимем сюда еще две бочки, вчетвером, – сказала Фура. – А потом поразмыслим над тем, как катить их всю оставшуюся дорогу.
Мы предоставили Страмбли выбор между охраной единственной бочки с горючим или возвращением, и после некоторого раздумья она решила, что лучше идти с нами. Пока Прозор следила за хронометром, мы спустились в нижний зал и покатили вторую бочку по наклонному коридору. На этот раз было труднее, мне в глаза затекали соленые капли. Судя по показаниям датчиков, в этой бочке было ровно столько же горючего, сколько и в предыдущей, но мы устали сильнее, ведь наши скафандры не предлагали никакой механической помощи.
Я споткнулась на полпути, и мои пальцы оторвались от бочки. Фура и Прозор едва успели остановить ее.
– Устала? – спросила Фура, тяжело дыша.
– Было бы чудом, если бы мы не устали, – сказала Прозор. – Не повредит передохнуть минутку.
Страмбли шла в нескольких шагах впереди нас, заглядывала поверх наших голов в ту часть коридора, что вела в зал с горючим. Ее теперь не было видно – за пределами досягаемости наших фонарей простиралась тьма.
Вдруг Страмбли издала шипящий звук, словно спящий, готовый захрапеть.
– Ффф…
И я поняла, что она пытается позвать мою сестру по имени.
Прозор
– Привет, разумник, – сказала она.
Кто-то шел из темноты, шаркая по коридору позади нас. Нечто темное во мраке поначалу озадачивало, но двух-трех взглядов хватило, чтобы распознать очертания. Ботинок, колено, нагрудный рюкзак, шланги, рука в перчатке, протянутая к нам. Постепенно наши фонари освещали его все лучше, выхватывая детали снаряжения – более старого, чем наше, хотя скафандр целиком выглядел таким же несообразным и пестрым. Шлем – мы видели только его макушку, потому что незнакомец шел, опустив голову, – был весь в струпьях ржавчины, словно веками лежал под водой.
Космоплаватель приближался по коридору так, словно с одной стороны его скафандр был жестче, чем с другой, вынуждая перемещаться боком, и что-то заставляло его сгибаться, как от смеха или спазмов в животе.
Кажется, именно тогда у меня возникло пугающее предчувствие, но оно было слабым и нарастало медленно. Поначалу я с облегчением подумала, что вор – а кто еще это мог быть? – такой же взломщик шарльеров, как и мы. Оставалось еще несколько вопросов; например, сколько времени этот человек находился в шарльере и как ему удалось не порвать оставленные Рэком нити. Я решила, что все это в конце концов прояснится.
Мы столкнулись не с роботом, не с пришельцем, не с призрачником и не кем-то еще из существ, которые, по слухам, обитали в шарльерах.
– Эй, разумник, ты бы постоял, передохнул, – обратилась к незнакомцу Прозор. – Мы можем отлично поболтать, не тычась друг в друга носами.
– Дай самострел, – велела Фура.
Страмбли извлекла арбалет из крепления на спине скафандра Фуры. Оружие было уже взведено, как и предпочитала та.
Одной рукой держа бочку, Фура другой взяла арбалет и направила вдоль коридора. Незнакомец выпрямился – немного, ровно настолько, чтобы мы смогли увидеть лицо через изгиб забрала.
И тут на смену моему дурному предчувствию пришел леденящий ужас.
Глава 3
Мы почти одновременно поняли две вещи. Во-первых, на лицевом щитке не было стекла, так что незнакомец не мог дышать. Во-вторых… Пожалуй, невозможность дышать была меньшей из его проблем. Куда важнее было отсутствие кожи.
Ни кожи, ни мускулов, ничего. Голый череп с черными пещерами глазниц. Две носовые щели и ухмыляющийся рот. Челюсть висит на нескольких клочках хряща.
Фура выстрелила из арбалета. Болт попал прямо в нагрудный ранец, и, возможно, это было самое лучшее место для прицеливания, когда имеешь дело с живым разумником. В нашем случае я сомневалась, будет ли толк. Сама я метила бы в открытое забрало, чтобы разбить череп, как глиняную посудину.
И все же выстрел возымел действие. Из ранца вылетел сноп трескучих искр, затем повалил черный дым, и незнакомец упал на колени, вытянув перед собой руки, как истовый богомолец, а затем рухнул ничком.