Черные подковы
Шрифт:
Но это все люди известные. Виктору же больше были интересны особы «нужные», то есть связи. И поэтому старался максимально «плодотворно» работать в этом направлении. Для себя он понял, что подобных людей он может найти на рейсах бизнес-класса или среди тех, кто летит на отдых. И Виктор старательно просеивал всех, с кем ему приходилось общаться. Так, среди его знакомых появились директор крупного продуктового магазина, владелец спортивного зала и даже известный в городе оперный певец Загребецкий, с которым даже успели посидеть семьями в ресторане.
Была еще одна причина, по которой Виктор активно искал выходы на «нужных» людей. Татьяна недавно недвусмысленно намекнула о необходимости переезда в город.
– Сколько еще мы будем тут торчать? – шептала она ему вечером, чтобы не слышала дочь. – Чем мы хуже Плаксиных?
Только природная скромность не позволяла Виктору нагрубить жене в ответ. А скорее – все еще глодающее его чувство вины за секс с Бревенниковой. Марии удалось подкараулить его пару дней назад в проходной комнате, когда никого не было, и вывести на разговор:
– Ты меня избегаешь?
– С чего ты взяла?
– Я же вижу. Привет – пока, и все. Что случилось-то?
– Да ничего не случилось, чего ты начинаешь?
– Я вижу.
– Давай заканчивай.
– Тебе не понравилось?
– Понравилось. – Виктор старался не смотреть на Машу, понимая, что где-то «там» увидит ее ту, голую. – Просто…
– Что???
– Зря мы это… – Фу, сказал!
– Какой же ты дурак! – Она развернулась и быстрым шагом вышла из комнаты, чуть не сбив с ног входящего Насона.
– Что это с ней? – удивился Вова.
Влюбилась, факт. Взрослая баба, а ведет себя как девчонка. Что непонятного? Не было печали…
– Поругались немного.
В общем, от некоторых лиц женского пола в отношении Виктора был включен некоторый прессинг. И если со стороны Бревенниковой он постепенно спадал, то со стороны жены ослабевать не спешил. Деньги постепенно копились, в перспективе Гордеев и сам думал о квартире в городе, где-то себя ограничивал, не ездил на некоторые пьянки-гулянки, но жена как с цепи сорвалась, дудела в свою дуду денно и нощно. Надо работать! Тем более, что наверняка надо будет сначала машину купить – и тут жена его не переубедит.
Конечно, был вариант с получением квартиры в портовском поселке, тут как раз началось активное строительство. Практика уже есть, с поселковым руководством, а больше – с руководством аэропорта, которое «рулило» всеми процессами в поселке, все было решено, и в уже построенных домах уже жили три семьи таможенников – в частности, Замышляеву дали хату, куда он въехал вместе с незабвенной Валей Сеноваловой. Никого не интересовало, что у них есть жилплощадь в городе – руководство и есть руководство. Еще двое получивших – тоже из «садика», как все называли основное здание таможни, где сидело руководство. Попасть в этот список было нереально. Вот у Бори Колоскова, жившего тут же в поселке, это получилось невольно – один за другим родились два пацана. И руководство таможни пообещало – в сдаваемом в ближайшие дни доме Борису выделят квартиру. И в итоге выделили. Так что, Татьяну «заряжать»? Да и не захочет она сюда.
Вася Коробков решился и написал у себя в клубе заявление на увольнение. Но его не отпускали, просили найти замену. Зато еще один «сосновец» Сережка Дубинкин удачно съездил в кадры на собеседование и активно приступил к фазе увольнения. Скоро еще один нормальный мужик перейдет из армии в таможню. Виктор был рад, что приложил к этому руку – за лысоватым Дубинкиным в части тянулась слава не только дамского угодника, но и весьма сообразительного и находчивого человека. Наконец, Вова Насонов успешно сдал аттестацию и был допущен в «котел». Вливания увеличились, и это не могло не радовать – значит, толковый человек пришел. К тому же, как таковых, новичков в смене не было, работали все по полной программе. И претензий со стороны начальства к ним не было – планы выполнялись, а дисциплину Большой поддерживал на уровне. Правда, иногда это приходилось делать с помощью оригинальных методик.
Тот же Колосков, в силу недосыпания, начал периодически опаздывать утром на смену. Иногда опаздывал кто-то еще, но Бориска – чаще всего. Ругаться Большому на парня явно не хотелось, но и оставлять без внимания это было нельзя. Гера, зная, что на пути из дома до порта у Колоскова стоит киоск с грилем, постановил: за каждое опоздание – штраф. Разнарядка по опозданиям была такая: 5 минут – маленькая бутылка «колы», 10 минут – половина курицы, 15 минут – суммируем малое, 20 минут – большая «кола», 25 минут – целая курица, 30 минут – суммируем большое. Деньги невеликие, важен сам факт. Дальше Большой не продолжал, но и не требовалось – этого хватало с лихвой. Такая схема пришлась всем по душе, и не только Борис, но и остальные при опозданиях сразу проезжали до указанного киоска и просчитывали необходимый закуп, чем несказанно радовали продавцов данного заведения, задававшихся только одним вопросом – почему раньше по утрам никто из таможенников к ним никогда не заезжал? Шутки же по поводу ситуации с пищеварением Большой отметал легко, здоровье у него было хорошее, а проверять желающих не было. Тем более, что Гера «оштрафованным» всегда делился.
Появилось еще одно нововведение – своя охрана. Набрали ребят покрепче, дали пятнистую форму, дубинки, наручники. Все давно этого ждали, потому что без этого было тяжело. Постоянно кто-нибудь заходил в сектор – провожающие или встречающие, хоть десять раз объясняй перед рейсами и на стенке пиши аршинными буквами, что делать этого нельзя. На таможню все же еще не смотрели, как на ментов – поэтому и перли, и толкались, и в драку лезли, и деньги пихали – тут же, при всех, и плакали, и материли… Тех же борзых чурок на южных рейсах гонять уже просто надоело. На особо дерзких обращали внимание знакомых соплеменников или даже руководителей землячеств – слава Богу, выходы уже имелись. Потом вся дерзость у тех сходила, приходили с подарками, извинялись. А сейчас уже никто не пер в двери, как раньше «только посмотреть, брата проводить» – стоят возле двери и больше смотрят на дубинки, чем на братьев. У Виктора в смене охранниками были два высоких парня, как и многие в таможне – бывшие военные, строгий усач Ваня Крошкин и улыбчивый ловелас Петя Войнов. Они были знакомы и до таможни, вместе жили и служили в одном военном городке, поэтому работать вместе им было удобно, в какой-то мере они даже дополняли друг друга. Большой сразу им объяснил то, что подразумевается под понятием «работать правильно и не наглеть», они все поняли, и на рейсах наступил почти идеальный порядок.
Полностью идеального бы не было – как не было ничего идеального в мире вообще. С отдельными придурками не могли справиться ни охрана, ни менты. Однажды Виктора вызвали в кадры, где надо было что-то подписать. На прилете был армянский рейс. Вернувшись, он увидел в проходной комнате любопытную картину. За столом сидели Гера и начальник отдела дознания, очкомет Веня Григорьев. На диване сидел седой, очень толстый армянин. Возле него стояли Ваня Крошкин, с дубинкой наперевес, и сменный мент Слава. Южный гость почти без акцента материл всех присутствующих и обещал им всякие напасти. Большов развлекал себя тем, что спрашивал того, обещает ли он это все как мужик, или все это женский треп, чем распалял армянского грубияна еще больше. Увидев Виктора, Гера объяснил, что этот армян – а Виктор уже ясно различал, чем «армян» отличается от «армянина», – прямо сквозь Ваню вломился на сектор «встречать сына». Ваню он при этом просто послал на хер, как послал и всех остальных, кто попытался ему что-то сказать. На пару Ваня с Герой затащили его в проходную комнату и решили попробовать оформить по всей строгости или сдать ментам. Но не все было так просто – армянин оказался майором ГАИ в отставке, о чем свидетельствовала корочка, носимая им с неимоверной гордостью в нагрудном кармане. Пройдясь по Гериной матери, он убрал корочки в карман и замолчал, но только до того момента, пока не вошли милиционер и дознаватель. Подошедший Слава, увидев ветеранские корочки, огорчился и шепнул Гере – сделать ничего не смогу, мол, решайте сами. Приглашенный из «садика» дознаватель начал тормозить сразу, как только армян послал на хер и его. Гера развел руками. А армян, видя такое, еще пуще разошелся и продолжил всех дальше материть.
Гера позвонил своим в ГАИ – точно, ответили ему, был такой мудак, в прошлом году кое-как на пенсию отправили, конченая скотина, вот и вся характеристика. Поделились информацией – в центре, возле площади у них с сыном киоск, торгуют варенками, на этом живут. Большой позвонил в землячество – есть такой, но с земляками не якшается, живет сам по себе, так что на него насрать.
– Я тебя на какого позвал? – Большой наклонился к дознавателю. Тот снял и начал протирать очки. Протокол перед ним был безукоризненно чист.