Черные полосы, белая ночь

Калько Анастасия Александровна

– Это ты вовлекла ее в это дело, а не я...

Наташа промолчала, с ненавистью кусая губы. Вальтер невольно отступил, напуганный выражением ее лица. "Да, натупила, - подумала Наташа, - но как они вышли на Беллу?!". И вспомнила свою старую одежду, оставленную в списанном вагоне... Какой-нибудь бродяжка мог ее найти и сменять на бутылку или напялить на себя. А Наташину майку знают все... "Надо было сжечь ее! Как же я об этом не подумала?".

– Ну, что?
– поторопил ее Вальтер.
– Если ты согласна, имя мисс Лестранж даже не будет фигурировать

в материалах дела, а о твоем комфорте я позабочусь. Если же ты начнешь брыкаться, я буду вынужден действовать радикально. Тогда тебя все равно вернут в тюрьму и будут судить уже с учетом отягчающих обстоятельств, и сядешь ты по полной, а госпоже Измайловой придется отвечать по закону за укрывательство беглого преступника, а могут и сообщничество приписать, если поднимут вашу переписку... И еще с учетом того, что после побега ты бросилась не к кому-то, а к ней!

– Милосердие и дружба, - усмехнулась Наташа, - ты не слышал таких слов?..

– Это не аргумент для судьи. Ты и сама это понимаешь. Наташа, ты не боишься рисковать собой, а другими? Я предлагаю тебе решить дело миром. Ты против?..

– А мое предложение ты выслушать не хочешь?
– напомнила Наташа.
– Или ты решил настаивать на своем без учета моего мнения?

Аркадий вздохнул:

– Ну хорошо: что ты предлагаешь?

– Сними с меня обвинения, - не колеблясь ответила Наташа.
– Как я вернусь домой с такой репутацией? Да и сейчас маме и Кате тяжело приходится. Они мне не рассказывают, но мои адвокаты бывают в Крыму и знают, что Катю выживают из театра; коллеги ее откровенно травят, а главреж это поощряет. Мама не может ни на рынок, ни в поликлинику выйти: сразу начинаются косые взгляды, шепот за спиной, а у нее потом давление зашкаливает. Они не хотят меня расстраивать, но я все знаю и мне больно от того, что страдает еще и моя семья!

Вальтер пожал плечами. Ему-то какое дело до Наташиных мамаши и сестренки?

– Ты не можешь диктовать мне условия, - втолковывал он, - я вообще мог бы даже не разговаривать с тобой... Но я тебе обязан и хочу избавить от больших неприятностей...

– "Всего" несколько лет за решеткой и судимость за попытку теракта и убийство?
– повторила Наташа.
– Ты представляешь, что это такое?!

Она передернулась.

– Решетки на окнах, решетки в прогулочном дворе, "одиночка", видеокамеры, свет не гаснет ни на секунду, письма передают уже вскрытыми, и уже заклеймили, до суда осудили!

– И в этом виноват я? Но я ведь тебя за язык не тянул признавать, что сумка - твоя!

Наташа про себя выругалась. Этот ублюдок загнал ее в тупик; возразить ему нечего.

– Сними с меня обвинение, - попросила она, упершись ладонями в парапет и ритмично сгибая-разгибая локти, - и можешь катиться к чертям, жениться хоть на всех "золотых" дочках, а я больше ничего не хочу. Я готова отвечать за побег и драку с надзирательницей, но не за твои "подвиги"!

Вальтер сокрушенно покачал головой.

–

Жаль, что ты так упряма, - сказал он.

– Печалька!
– саркастически откликнулась Наташа.

И тут она оказалась крепко схвачена с двух сторон. Пахнуло потом, перегаром и сальными волосами.

– В машину, - велел Аркадий.

– Подонок!
– задохнулась от возмущения Наташа.

– Подстраховался!

И тут рука одного из державших ее людей зашарила по Наташиной спине, спускаясь все ниже, и девушка сглотнула тошнотворный комок. С другой стороны зашипели: "Кончай, блин, успеешь ее помацать на месте!". Отвращение и бешенство прошли. Капитан ВДВ Навицкая решительно потеснила растерявшуюся женщину, схваченную вечером на пустыре...

Синхронно - макушкой в морду одного парня, ногой по лодыжке - второго, прямо по кости. И-эх!

Байкерские ботинки оказались не хуже берцев, и патлатый недоумок скорчился на земле, держась за ногу и воя дурниной. Его товарищ неуклюже попятился, из сломанного носа хлестала кровь, а в разинутом рту не хватало передних зубов. Обалдело посмотрев на Наташу, он плюхнулся задницей прямо на объявление какой-то Ани, обещающей любовь 24 часа в сутки... Закатив глаза, ханурик впал в беспамятство.

– Сэкономил, нанял шпану за бутылку?
– Наташа успела выдернуть у одного из поверженных из-за пояса выкидной нож и нажать на кнопку.
– Думал, я в армии на бумажной работе просиживала?!

– Да, недооценил тебя, - Вальтер вынул из кармана руку с пистолетом.
– Бросай нож, а то еще и за это ответишь.

– А у нас большая статья поглощает меньшие, - Наташа отступила и повернулась так, чтобы успеть уйти из-под огня.
– Это в Штатах хоть сто лет насчитать могут, а у нас женщине по-любому больше "четвертного" не дадут. Тупишь, Пистолет Макарова!

– Правда?
– с ледяным спокойствием спросил Вальтер, ненавидевший эту кличку.
– Итак...

Конец его фразы потонул в реве и пушечных выхлопах. Черный "харли" вылетел из-за Дворца, как торпеда. Почти не касаясь колесами земли, он летел прямо на них. Фигура в шлеме пригнулась в седле, сжимая руль. Зеркальце забрала ослепительно блеснуло при луне, вышедшей на светлое небо. Вальтера ослепило на секунду. Но и этого хватило. Мощный удар блестящей стальной морды отбросил его к перилам. Выстрел бабахнул в воздух. Потеряв равновесие, мужчина перевалился через перила и скрылся под водой.

Мотоцикл сделал красивый полукруг и остановился. Белла соскочила с седла:

– Все нормально, Ната?

– Ты бы еще спросила, все ли ОК, - Наташа бросила нож в реку. Девушка слегка побледнела, но улыбалась, и голос звучал по-прежнему.
– Спасибо, Лестранж, все в порядке!

– Помогите!
– вынырнул Вальтер.
– Вытащите меня!
– он шумно барахтался и отплевывался.

– Сам вылазь, боров!
– рявкнула Белла.
– Пошел ты...!