Чёрные сердца
Шрифт:
— Послушай меня! — прорычал Джем.
Его голос изменился, ударив по Нику иным образом, почти как вампирские чары. Ник осознал, что замер неподвижно, подчинившись этому голосу и даже не подумав, почему — просто закрыл рот и продолжил сердито смотреть на другого мужчину в тусклом освещении.
— Слушай, — раздражённо произнёс Джем. — Я беспокоюсь о том, как ты поведёшь себя там, понятно? Я беспокоюсь, что сейчас ты не осознаешь собственное психическое состояние. И я знаю, что это может прозвучать для тебя безумием, учитывая всё, что мы обсудили, но я беспокоюсь, что сейчас ты недостаточно вампир, чёрт подери.
Ник изумлённо уставился на него.
— Недостаточно вампир? — переспросил он. — Бл*дь, ты серьёзно?
— Ещё как серьёзно, черт подери! — рявкнул Джем. — Ты настолько похож на прежнего Ника, которым ты был до обращения, что даже я едва помню, что ты — не он. Я могу лишь представить, как это сбивает с толку тебя самого, чёрт подери. Не будь с нами Солоника, я сомневаюсь, что хоть один из нас помнил бы, кто ты, мать твою!
Когда Ник промолчал, он отпустил его волосы, а затем и руку.
Он отстранился от Ника, перекатившись на спину, и Ник невольно вздрогнул, заметив, что от утраты контакта его горло сильно сдавило.
— …Gaos, Ник, — Джем покачал головой, уставившись в крышу кузова. — Я бы сказал тебе отправиться сегодня ночью на охоту. Поохотиться на людей. Вспомнить, кто ты… но я обеспокоен, что мы уже прождали слишком долго. Я беспокоюсь, что ты можешь потерять контроль… и если это случится, если ты нечаянно убьёшь кого-то вместо того, чтобы просто покормиться, то ты никогда себя не простишь… и тогда мы вернёмся к исходной точке.
Ник издал презрительный звук.
— Иисусе. Кто тут ещё бредит, — прорычал он. — Бл*дь, Джем, я уже убийца. Я убивал много раз. Этот корабль уже уплыл, бл*дь. Всё кончено. Дело в шляпе. Я никогда больше не буду прежним, никогда…
— Хрень собачья! — рявкнул Джем, гневно посмотрев на него.
Его глаза блестели слишком ярко.
Те светло-зелёные радужки так блестели, что Ник умолк.
Он уставился на видящего, утратив дар речи.
— Я беспокоюсь, что ты себя убьёшь, — хрипло сказал Джем. — Бл*дь, я боюсь, что ты себя убьёшь, Ник. Я беспокоюсь, что сейчас ты оставляешь себя в живых только для того, чтобы помочь Мири…
— И что, бл*дь? — рявкнул Ник. — И что, если я использую это? Что, бл*дь, плохого в том, чтобы использовать это? Я же жив, так?
— Пока что, — парировал Джем, поворачивая голову, чтобы сердито посмотреть на него. — Что будет после этого, Ник? Что насчёт завтрашнего дня? Что насчёт того времени, когда мы вернём Мири Блэку? — его голос сделался холодным. — Или ты собирался позволить, чтобы Блэк позаботился об этой стороне вопроса?
Ник встретился с ним взглядом.
По какой-то причине от взгляда в эти светло-голубые глаза в его груди полыхнула жаркая злость. Он никогда не видел столько эмоций в глазах Джема. Когда он противился Джему в той хижине, когда он не «забыл, что он вампир», как выразился Джем, он пришёл бы в восторг от этой обнажённой уязвимости, от возможности, которой мог воспользоваться Ник-Вампир, чтобы пронзить этого мудака его же открытостью, прямо в сердце Джема.
Даже от одной лишь мысли об этом жёсткая боль в его груди усилилась.
— Блэк заслуживает этой возможности, — прорычал он. — С чего мне лишать его этого?
Джем покачал головой, сердито щёлкнув языком.
— Ты хочешь меня, — зло произнёс Джем. — Я знаю, что ты хочешь меня. Ты действительно будешь таким трусом, Ник? Мученичество ради Мири. Смерть от рук Блэка. И всё? Таков твой план на остаток твоей несчастной бл*дской жизни…?
Ник уставился на него, испытывая смесь ярости и неверия.
Но дело не только в этом.
Слова видящего причиняли боль.
Боль была гораздо сильнее, чем ему хотелось признаваться. Его слова ранили так сильно, что он на мгновение лишился дара речи, пусть в этот раз и по другой причине.
Как будто увидев что-то на лице Ника, Джем нахмурился. Он отвернулся от Ника и уставился обратно в металлический потолок кузова.
— А как же я, Ник? — сказал он, показывая одной рукой жест, который даже сейчас выглядел необъяснимо грациозным. Его странный акцент видящего, который всё ещё сбивал Ника с толку, сделался таким сильным, что Ник с трудом разбирал его слова. — …Я просто могу катиться нах*й, да? Мне не отведена роль в твоей дерьмовой лебединой песне мученика-самоубийцы? Да нахер меня. Так? Кому есть дело до того, что мне тоже не всё равно? Кому есть дело до дурацкого эмоционального видящего да?
Он повернул голову, сердито посмотрев на Ника с расстояния нескольких дюймов.
— Мне не всё равно, мать твою, — прорычал он.
Ник подпрыгнул, широко раскрыв глаза.
Джем этого почти не заметил.
— Мне не всё равно, — рявкнул он ещё громче. — А тебе до меня есть дело? Потому что раньше я думал, что есть. Я думал, что тебе не всё равно, Ник… и это говорит мне, что ты на самом деле такой эгоистичный трус, чёрт тебя дери, что убьёшь себя, лишь бы избегать каких бы то ни было чувств. Это говорит мне, что ничто из того, что мы сделали вместе, тебе вообще не помогло. После всего этого ты по-прежнему бежишь от проблем. Ты по-прежнему бежишь от шанса загладить вину по-настоящему… тяжёлым путём… тем путём, который требует многих лет, иногда десятков лет, а не просто нескольких месяцев терапии или нескольких сотен «мне-так-жаль», или приятных катарсических моментов в бл*дском пространстве…
— Я ненавижу себя! — рявкнул Ник. — Я ненавижу себя, бл*дь! Ты реально этого не понимаешь?
— Конечно, я понимаю! — заорал Джем в ответ. — Ты думаешь, ты единственный в мире, кто чувствует себя таким образом? Почему, чёрт подери, мы так хорошо друг друга понимаем, как думаешь?
Когда Ник вздрогнул, Даледжем стиснул зубы.
— Я знаю, ты не в курсе моего прошлого, — произнёс видящий, снова жестикулируя и сурово поджимая губы. — Я знаю, что тебе мало что известно обо мне, Ник, и не только потому, что ты не спрашивал… но ты же не тупой, бл*дь, Ник. Ты действительно будешь притворяться, будто не заметил, что нас объединяет?