Чёрные сердца
Шрифт:
— Она в опасности, чёрт подери… ты меня вообще слышишь?
Губы другого заметно изогнулись.
Ни капли юмора не отразилось в этих светлых, нефритово-зелёных глазах, пока они изучали его взглядом.
— Она в опасности? — спокойно произнёс видящий. — От кого-то, помимо тебя, я полагаю?
Подбородок Наоко напрягся.
— Ты помнишь, что ты сделал, na? — выпытывал видящий, скрестив руки на груди. — Ты помнишь это, ведь так, Ник?
— Наоко.
Другой
— Ты голоден, Ник?
— Наоко, — прорычал вампир ещё громче.
Другой лишь смотрел на него.
Наоко сверлил его взглядом в подрагивающем свете пламени.
И всё же какой-то частью сознания он обдумывал его вопрос.
Ему ненавистно было зависеть от видящего.
Он всю свою жизнь ненавидел зависеть от кого-то, даже будучи человеком.
Более того, он чувствовал, что эта зависимость сказывается на нём. Она меняла его поведение. Она формировала его. Неважно, сколько бы он ни плевался угрозами и ни рычал на другого мужчину, эта зависимость формировала его.
Может, это вина Дориана, познакомившего его с миром иерархии среди вампиров. Может, Наоко переносил все эти уроки на данного видящего. Может, отчасти его слишком устраивало подчинение кому-то, кто имел над ним власть.
— Нет, — прорычал Наоко. — Не голоден я, бл*дь.
Взгляд видящего скользнул к паху Наоко, затем вверх к его лицу.
Эти идеальные, очерченные губы едва-едва поджались.
Это обезоруживало, сводило с ума… даже дезориентировало… смотреть на эти нечеловечески красивые черты, светлые глаза, длинный выступающий подбородок.
Всю свою жизнь, человеческую и вампирскую, Наоко испытывал влечение к женщинам, женским особям. Его привлекали женщины всех трёх рас. Он никогда по-настоящему не засматривался на мужчин, пока его не обратили. Конечно, время от времени он смотрел на мужчин с восхищением или завистью. Но он никогда не засматривался на них. Он никогда не пялился на них с желанием.
Когда он стал вампиром, на этом фронте всё стало куда более размытым.
И всё же даже сейчас для него нетипично было смотреть на мужчин.
Он не засматривался на Дориана, или на Брика, или на любых других мужчин-вампиров, с которыми он был сексуально близок, и неважно, был ли тот секс по большей части добровольным, или нет.
Какая-то его часть просто перестала проводить различие, когда дело касалось примитивных, животных аспектов большинства сексуальных контактов. Он возбуждался в ходе этих контактов… но его глаза по-прежнему не искали мужчин так, как искали женщин.
И всё же на этого видящего он пялился.
Он знал, что это не полностью восхищение, зависть… или даже зачарованность.
Превращение в вампира хотя бы сделало его более честным.
Более честным в некоторых аспектах, по крайней мере.
— Я хочу трахаться, — сказал Наоко.
Он помедлил, оценивая глаза другого.
Ему показалось, что он видел, как там что-то промелькнуло.
Не совсем ошеломление, определённо не вздрагивание… даже не полноценный тик под кожей… но что-то. Некая крошечная перемена произошла в свете этих глаз — что-то, что он наверняка не увидел бы, будь он по-прежнему человеком.
Наоко никак не мог интерпретировать, что это означало.
Мудак всё ещё не позволил ему покормиться от него.
Из-за этого у Наоко не было ни малейшей кровной связи со своим похитителем.
Видящий Даледжем представлял собой пустую стену.
Наоко понятия не имел, зачем вообще видящий его похитил, на самом деле. Высокий видящий с нефритовыми радужками и этими поразительными бледно-фиолетовыми кольцами вокруг них, знал, как скрывать его чувства и его мысли.
Он был зеркалом. Чистой страницей.
— Ты оставишь меня здесь прикованным навеки? — громче прорычал Наоко. — Будешь кормить меня по капле в час от этого засранца…?
Наоко мотнул подбородком и головой вправо, показывая на другое живое существо, с которым он и зеленоглазый видящий делили хижину. Это другое существо также было приковано к стене, но к противоположной от Наоко.
Вампир не посмотрел туда глазами, но он ощущал запах другого видящего.
Он ощущал его отчасти потому, что уже недели жил на его крови.
Ну. Возможно, месяцы.
Он не был до конца уверен, сколько времени прошло, как давно Даледжем его похитил, или сколько они пробыли в этой хижине.
Сказать, что он с трудом отслеживал время здесь — это ещё мягко сказано. Не помогало и то, что вампиры не спали.
Ну… по большей части.
Он ведь спал вот только что, разве нет?
Он отбросил эту мысль, покосившись на Солоника, видящего, прикованного к стене напротив него. Он даже сейчас через связывающую их кровь ощущал шепотки сознания того другого видящего. К сожалению, ему было совершенно насрать, что думает этот засранец. Он не питал никакого интереса к его разуму, его эмоциям… да ко всему, что связано с ним, на самом деле.
Он взял Солоника из чистой животности.
Он трахал Солоника, потому что он всегда трахал свою еду, но это вовсе не вызывало у него тёплых и пушистых чувств к видящему-наёмнику.
— Я забрал его оттуда, — напомнил Наоко Даледжему, зеленоглазому видящему, заговорив с середины мысли. — Солоника. Я забрал его прежде, чем он успел сделать что-либо Мири. Я утащил его от неё. Я защитил её от него. Это уже кое-что. Это уже кое-что, верно? Ты знаешь, почему этот засранец находился там, в том здании. Он навредил бы ей. Он пошёл туда, чтобы навредить ей… и навредить ему. Её мужу.