Чёрные сердца

Амзирес Александр

«Ещё совсем немного, всё уже готово. Совсем немного и я буду танцевать на твоих костях. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Главное не сорваться. Только не сейчас».

Часто пепел смешивался с кровью. Иногда это происходило случайно, когда он просто пролетал не в то время, не в том месте. Иногда это происходило намеренно, когда ему приходилось быть участником ритуалов. Или соучастником. Да, так это звучало бы более точно.

Холодные ладони втирали его в лица живых, и в лица мёртвых. Раскрытые рты вдыхали его в обожжённые лёгкие. Жадные языки облизывали пересохшие губы, оставляя его

на своей коже.

Он скользил по звенящей стали ножей.

Смешиваясь с кровью, он устремлялся по венам и артериям.

Он, пепел, был никем и ничем. И одновременно с этим, он был всем и каждым.

Если бы он был способен мыслить, то наверняка представлял бы себе, что является единственным существом этого мира.

Мира алых закатов и рассветов.

* * *

Угольки разговаривали с Борнасом. Он прислонял их уху и сжимал ладонь. И тогда они весело щебетали, перекрикивая друг друга, будто каждый из них хотел рассказать что-то важное. А затем он бросал их в пламя и там они уже звенели и насвистывали какую-то свою мелодию.

В такие моменты Борнас прикрывал глаза и наслаждался этой симфонией. Наслаждался хором завывающих душ, корчащихся в котле.

Ему не нужны были их страдания, как таковые. Ему было просто плевать, что они испытывают: наслаждение или агонизирующую боль. Но когда он подбрасывал угли, души подвывали чуть громче, чем обычно. Именно поэтому он так любил это занятие. Он просто любил их пение. Ничего личного.

– Ещё горсточку углей. Ещё немного. Эхехей!

В конце концов, это место было создано именно для этого. Он, и подобные ему, тоже были созданы для этого. Так почему же он должен был испытывать какое-либо сочувствие или сострадание к этим душам? Хотя, с другой стороны, при всём желании, даже если бы оно вдруг появилось у него, он не смог бы им ничем помочь.

Но таких желаний у него не появлялось никогда. Даже в шуточной форме, даже будучи «низшим», потому что он был слишком традиционных взглядов на мир. И в данный момент жизни его мир сузился до размеров котла. Больше его ничего уже не интересовало.

* * *

Котёл располагался в самом центре города. Его можно было лицезреть практически из любой высокой точки, но особо элитное жильё размещалось конечно же с таким учётом, чтобы вид из окон раскрывал его во всей своей красе.

Он был утоплен в землю и на поверхности была лишь его малая часть. Издали это даже больше походило на огромное озеро с бушующими водами. И только вблизи можно было разглядеть, что это были вовсе не воды.

Нижняя, основная, часть была скрыта от любопытных глаз. Котёл был поделён на сектора и за каждым был закреплён «низший», исполняющий обязанности кочегара. В итоге несколько сотен тысяч «низших» постоянно находились вокруг котла, время от времени подбрасывая угли и сменяя друг друга на своём посту, тем самым поддерживая никогда не затихающее пламя. Никогда не затихающую агонию.

Даже по меркам города этот котёл был огромен. Никто из обычных граждан понятия не имел, как и откуда в нём появляются новые души, появляются ли вообще, и куда, в таком случае, деваются старые. Ведь очевидно было, что котёл не был бездонным. Хотя, этого тоже никто не мог утверждать наверняка, ибо то, что выглядит каким-то образом снаружи, изнутри может представлять из себя совершенно иное. А каков был этот котёл изнутри могли видеть только души, но им явно было совершенно не до того, чтобы любоваться окружающими их красотами.

Хотя, время от времени в котёл попадали и жители города, случайно или не случайно. Но никто из этих бедолаг уже ничего не мог рассказать. Из котла уже никто и никогда не возвращался. Ни живым, ни мёртвым.

Можно было подумать, что это идеальное место для того, чтобы скрыть преступление, чтобы избавиться от тела, например. Однако никто из горожан и не заморачивался насчёт того, чтобы что-то скрывать. Да, в городе существовал закон, но он касался совершенно других вещей. Поэтому скрывать убийство, если таковое имело место быть, просто не имело смысла.

Никто не придёт за тобой, если в порыве гнева ты придушишь свою прислугу.

Некого звать на помощь, если тебе выпускают кишки прямо на глазах у прохожих.

Даже если ты демон, твои крики лишь эхом пролетят по улицам города, и в итоге утихнут навсегда в одной из сточных канав.

Если же ты «низший», то твоя смерть воспримется окружающими просто как поломка механизма, который теперь всего лишь нужно заменить.

В этом отношении город был суров, но по-своему и справедлив. Ведь если тебе даётся возможность безнаказанно убивать, то будь готов к тому, что наверняка однажды кто-то захочет прийти и за твоими крыльями.

И для кого-то этот Ад был самым настоящим Раем. Ведь всё зависит от нашего внутреннего мироощущения. Иисус говорил, что любовь – это самое важное, самое настоящее. Многие жители города были согласны со словами этого бедолаги, и совершенно искренне, с настоящей любовью, занимались своими чёрными делами.

Даже когда ты выковыриваешь чьё-то око из глазницы, если ты делаешь это с искренним наслаждением, с искренней любовью к своему занятию, то… разве не этому он всегда учил своих последователей? Искренней любви.

Впрочем, обо всём том, что творилось на Земле, жители Ада могли узнавать только из новостей. И что там происходило на самом деле, чему на самом деле учил Иисус и существовал ли он вообще, всё это горожане могли узнавать только из уст телеведущих. Но кто, в здравом уме, мог довериться их словам? Разве что «низшие», для которых и была создана эта новостная жвачка, чтобы затуманить их и без того уже закисший разум. Хотя, гипнотическое влияние голосов с экранов было настолько велико, что ему поддавались и многие демоны, даже сами того не осознавая.

Каков бы хитёр и изворотлив ни был твой разум, как бы ясна ни была ясность твоего ума – к тебе просто нужен свой подход, только и всего. И он обязательно найдётся, этот крючок, если кому-то понадобится направить ход твоих мыслей в нужное русло. Ты даже искренне будешь верить, будто это твои собственные мысли, будто это твои искренние устремления и убеждения.

Жители города были убеждены, что их ритуальная возня и суета, это единственно возможный способ существования в этом Аду.

Глава 4: Шлюха