Черные шляпы
Шрифт:
— А почему?
— Ну, это территория «Молочной Клингмэна».
— Так почему же мы не берем молоко у Клингмэна?
Рыжеволосый мальчишка неожиданно занервничал.
— Спросите об этом мистера Холидэя. Пусть мистер Холидэй даст нам знать, когда он захочет возобновить регулярную доставку, — добавил молочник, обращаясь к Дикси.
Затем рыжеволосый мальчишка ушел, утащив свой ящик, наполненный звенящими пустыми бутылками. Уайатт принялся медленно допивать кофе, задумавшись, а Дикси стала резать
— Дикс, а почему мальчишка, занятый доставкой молока, спрашивает клиента насчет возобновления доставки? — спросил Уайатт.
— Не знаю, — честно призналась Дикси. Она уже принялась резать сельдерей. — Но есть, по крайней мере, еще одна «доставка», о которой я могла бы подумать.
— Я тоже, — согласился Уайатт.
Днем в пятницу, чуть меньше недели после «облавы» (как ее назвал Фрэнки Йель), клуб стал неотличим от прежнего, за исключением нескольких картин и безделушек, которые пришлось заменить, и утомительного запаха свежей краски.
Приехала Техасская Гуинан, чтобы оценить успехи. До этого она побывала здесь на прошлой неделе, сразу после стрельбы, и сейчас с удовольствием увидела, что ее владения практически привели в порядок.
На ней было темно-синее платье в мелкий белый горошек, простое, но чудесно облегающее ее впечатляющую фигуру, и лишь пара ниток жемчуга на шее выдавала в ней человека, выступавшего на этой сцене. Крупная сумочка, вышитая бисером, свисала с ее плеча, а расклешенная шляпка не могла скрыть ее роскошные светлые кудри.
Положив руки на бедра, она кружилась по залу, расхваливая его.
— Ну, маленькие эльфы чертовски хорошо сделали свою работу! А что думает по этому поводу наш молодой самогонщик?
Рядом с ней был только Уайатт, плотники и маляры уже ушли, закончив свою работу, а «самогонщик» Джонни был наверху, он разговаривал с шеф-поваром, впервые приехавшим сюда после той стрельбы.
Уайатт, в черном пиджаке и брюках, белой рубашке и галстуке-ленте, сделал жест в сторону ближайшего столика, накрытого рифленой скатертью, рядом с которым стояли стулья. Они сели. В подвальном помещении клуба было достаточно прохладно.
— Джонни доволен, — сказал Уайатт. — Никто не заламывал цену, и, похоже, мы вернулись к нормальной жизни.
Она улыбнулась, но глаза остались все теми же.
— Правда? К нормальной?
Уайатт слегка нахмурился.
— Следовательно, ты знаешь, что Джонни сделал с этим мальчишкой Капоне?
— Конечно, я знаю об этом.
— Полагаю, тебе рассказала малышка Дикси.
Смех Текс эхом отдался в пустом клубе.
— Черт подери, Уайатт, об этом знают во всем городке! Уинчелл написал об этом на своей полосе. Не называя имен, но так, что кто угодно сможет сам их вписать.
— Думаю, нет.
Она наклонилась вперед и посмотрела на него, сузив глаза.
— Я просто хочу знать, достаточно ли здесь безопасно, чтобы привести сюда моих девочек. Я-то уже взрослая женщина и могу о себе позаботиться. Но большинство девочек, ну, они могут то тут, то там продвигаться в карьере своими задницами, но по-своему они все еще дети, невинные дети, и я не хочу увидеть, как им причинят вред.
— Я тоже.
Текс на мгновение замерла, затем моргнула так, будто хлестнула Уайатта взглядом.
— Ты тоже? И это все после того, как я задала тебе вопрос вдвое длиннее чертовой Геттисбергской речи?
— Я не думаю, что им грозит какая-то опасность.
Она вздохнула. Уайатт не без удовольствия смотрел на тот эффект, который это движение произвело с ее грудью, скрытой синей в белый горошек тканью, но постарался, чтобы его внимание осталось незамеченным.
— Почему же?
— Почему же — что?
— Ты не думаешь, что они в опасности! Уайатт, хватит пялиться на мою грудь, соберись с мыслями. Мои девочки рискуют, выступая здесь?
— Нет, — ответил он, посмотрев ей в глаза.
— Боже мой, мне бы сюда этого стоматолога Джонни!
— Зачем?
— Из тебя что-то вытянуть труднее, чем выдернуть один долбаный зуб!
— Иногда ты говоришь совсем не как леди.
— Правда?
Он махнул рукой.
— Капоне приперся сюда и устроил стрельбу, разнеся всю обстановку, когда заведение уже давно закрылось и внутри не было ни клиентов, ни персонала. Он расстреливал вещи, не людей.
— Это было до того, как Джонни порезал ему его толстую морду.
— Точно. Но Капоне не босс, командует Йель. Я близко видел Фрэнки Йеля, и он произвел впечатление человека делового. Не забывай, он тоже оказался в неловком положении из-за того, что Джонни порезал этого пухлого громилу.
— Вы были на территории Йеля, — сказала Текс, понимающе кивнув.
— Правильно. Мы заставили самого Фрэнки и его главного крутого парня выглядеть слабыми. В его бизнесе это плохо.
— В таком случае, как деловой человек, почему он не сделал ответного хода?
Уайатт вздохнул, посмотрев на темную сцену, над которой виднелись новые фонари, готовые осветить ее.
— Если бы он хотел причинить Джонни денежные убытки, — начал Уайатт, — то ему следовало подождать, пока мы закончим ремонт. Зачем расстреливать заведение, которое уже расстреляно? Нет, только теперь, когда «Холидэй» снова чист, как дудочка, и готов к новому разрушению.
— Ну, Уайатт, ты хорошо умеешь успокоить девушку.
— Ты не девушка, ты сама это сказала, ты взрослая женщина, и я совершенно не собирался тебя успокаивать. Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду, Текс, и ты ее получила.