Черные шляпы
Шрифт:
Круглое сероватое лицо Торрио помрачнело.
— Шли. Я сделал его богатым, далеко превзойдя пределы его ограниченного воображения.
Фрэнки знал, что так оно и было. В течение пары лет Маленький Джон добился того, что прибыли бордельного бизнеса Большого Джима Колосимо удвоились, охватывая все — от первоклассного «Дворца Наций» до низкопробного, по баксу за раз, «Клопового Ряда», включая все градации подобных заведений.
— Я сделал его столь богатым, — продолжал Маленький Джон, — что он стал похож на большого
Он произнес это таким тоном, каким говорят об умершем родственнике. Возможно, в некотором роде так оно и было.
— Большой Джон не хочет ввязываться в бизнес с выпивкой, Фрэнки. Деньги валяются под ногами, а ему лень нагнуться.
Фрэнки усмехнулся без тени юмора.
— А еще эта его новая жена.
Маленький Джон нахмурился, а он делал это очень редко.
— Да. Этот мужчина больше мне не родственник с тех пор, как он бросил мою тетушку, настоящую святую, ради этой новой миссис Колосимо. Надо что-то сделать.
— Скажите только слово, и я лично позабочусь об этом, — ответил Фрэнк, махнув рукой в сторону пустовавшего пока стула, стоящего напротив стола. — Может, это будет и решением проблемы с молодым Альфонсо. Забрать его из Бруклина в Чикаго, где он поможет вам разобраться с вашим бывшим дядюшкой.
Маленький Джон не ответил, лишь сложил на животе миниатюрные руки. В мягком взгляде его голубых глаз было невозможно угадать хоть что-либо.
— Преждевременно, — наконец сказал он. — Но я просто хотел изложить тебе мою ситуацию. И то, что мне может потребоваться твоя помощь.
— Вы получите ее, — ответил Фрэнки, положа руку на сердце. — Как только в этом возникнет нужда.
Фрэнки прервал стук в наружную дверь.
— Ага, что?
В дверь заглянул Малыш Оджи.
— Мальчишка пришел, — сообщил он.
— Зови его сюда.
В дверь вошел Аль Капоне с большой белой «борсалино» в руке. На нем был белый костюм «Палм Бич», очень опрятный и вполне сочетавшийся с огромной белой марлевой повязкой, прикрывавшей левую щеку и часть шеи. Туфли у него на ногах были черно-белыми, с преобладанием белого.
Он вел себя, как покорная овечка.
— Мистер Йель, мистер Торрио.
— Проходи, садись, Эл, — сказал Торрио, махнув рукой. — Обсудим все это.
Ребенок-переросток неуклюже пошел вперед и уселся на крепкий деревянный стул напротив Фрэнки. Маленький Джон продолжал сидеть в резном кресле слева и чуть позади Фрэнки, так что мальчишка видел лица сразу обоих своих приемных отцов. Слева была стена с окном, выходящим на аллею, пара косо висящих фотографий в рамках: Фрэнки и местные политики и знаменитости, а еще — два шкафа с бумагами. Стена справа представляла собой деревянное застекленное окно в гараж с грузовиками, где возились двое механиков в грязных комбинезонах.
Капоне опустился на стул, всем своим видом выражая досаду.
— Хочу извиниться за то, что я сделал, — мрачно пробормотал Эл.
— Сколько стежков, Эл? — спросил Маленький Джон.
— Тридцать восемь.
— А сколько швов?
— Три, — ответил Капоне, показав цифру своими пухлыми пальцами. — Верхний — сантиметров десять, два нижних — по пять. Врач сказал, что они останутся со мной навсегда. На лице.
— Сотрясение от удара тростью?
— Не. Только шишка с гусиное яйцо, — ответил Эл, аккуратно потрогав затылок. — Здоровая, черт ее дери.
Маленький Джон кивнул.
— Щека не болит, сынок? — спросил он.
— Не. Ну, болит немного. Не так сильно, как моя гордость.
— Ты чему-нибудь научился?
— Чертовски многому, мистер Торрио.
— Как насчет того, чтобы перестать гадить там, где ты жрешь, мать твою? — спросил Фрэнки.
— Безусловно, — согласился Капоне.
— И не встревать в чужой танец, особенно если кто-то пришел сюда, приглашенный на деловую встречу?
— Тоже, — согласился Капоне, сглотнув.
Фрэнки вздохнул и покачал головой.
— Ты знаешь, что меня больше всего разочаровало, Эл?
— Нет, мистер Йель.
— Ты женатый человек! Недавно женатый, у тебя дома молодая жена-красавица! И миленький маленький сын.
— Знаю. Знаю.
— И ты ходишь среди людей, размахивая в стороны своим петушком перед девками? Разве это достойное поведение?
— Нет, мистер Йель.
— Если хочешь немного гульнуть на стороне, разве для этого нет более подходящих мест? Где ты можешь получить все, что пожелаешь, под крышей дома? Разве я запрещаю тебе пользоваться женщинами, которые работают на нас?
— Нет, мистер Йель.
— Тебе должно быть стыдно.
— Да, мистер Йель.
— Правда?
— Да, мистер Йель. Стыдно. Действительно стыдно.
Фрэнки снова вздохнул и посмотрел на Торрио. Тот слегка пожал плечами. Мальчишка, что с него возьмешь?
Капоне сглотнул комок и заговорил:
— Тем не менее мы должны что-то сделать. Ко мне проявили неуважение. Меня… как вы это говорите, унизили.
Он подвинулся вперед. Выдвинул вперед челюсть, хотя, скорее всего, это натянуло тампон и причинило ему боль.
— Более того, мистер Йель, мистер Торрио, на меня напали, мать их так. Я не могу потерпеть подобного. Мы не можем этого потерпеть.
Маленький Джон изучающе посмотрел на своего давнего ученика. Покачал головой, устало вздохнул.
— Разве я ничему не научил тебя, Эл? Ты меня огорчаешь.
Капоне сокрушенно крутил в пухлых руках свою белую «борсалино», словно сидел за рулем автомобиля. Ведя его наобум.
— Мистер Торрио, что… Я… почему?
— Сначала дело, потом удовольствия, — ответил Джон, поднимая свой миниатюрный указательный палец.