Черные сказки железного века
Шрифт:
Много позже, почти полгода спустя, после победной гонки в Японии Айртон скажет: «Эта несчастная авария сделала меня ближе к Богу, чем когда бы то ни было. И полностью перевернула мою жизнь». А в тот момент Сенна, сдерживая едва не прорвавшиеся слезы обиды и страшной досады на себя самого, выбрался из разбитой машины и, словно побитый в драке мальчишка, как был, в гоночном комбинезоне, убежал домой. Три часа, пока Деннис тщетно пытался узнать, где его пилот и что на самом деле произошло с машиной, Сенна скрывался в квартире — виллу в Эшере он продал, жить в Монако, где не надо платить налогов, было гораздо дешевле. Он не отвечал на звонки и изводил себя бесконечными упреками — сам, сам виноват! Ведь еще на предыдущем круге, на площади перед Казино, едва он чуть присбросил скорость, выскочила передача
За четыре сезона в «Формуле-1» Сенна одержал шесть побед и был готов к битве за чемпионский титул.
Через две недели в Мехико бразилец еще раз уступил Просту. Но потом за два с половиной летних месяца совершенно затмил француза, выиграв шесть Гран-при из семи. А завоевав Большой приз Японии в предпоследний день октября, стал наконец чемпионом мира. Прост улыбался, хотя и несколько натянуто: «Айртон — один из лучших пилотов, которых я встречал. Однако через годик я постараюсь взять реванш. Что же касается наших взаимоотношений, то они гораздо лучше, чем я мог себе представить. Некоторое напряжение в начале было, не скрою. А ближе к концу сезона — за одним, может, двумя исключениями — все вошло в норму. Но ведь он так хотел стать наконец чемпионом! Теперь же добился своей цели и должен расслабиться».
Прочитав интервью своего соперника в «Экипе» по дороге из Австралии домой, Сенна презрительно улыбнулся: «Наш маститый француз ничего не понял. Надо же... И это после того, как я чуть не размазал eго по стенке пит-лейна в Эшториле. Он тогда здорово разозлился! Но оказалось достаточно одной виноватой улыбки и пары ничего не значащих слов, типа «бес попутал». Он не понимает, с кем имеет дело. Впрочем, оно и к лучшему».
Прост действительно серьезно заблуждался, если думал, что, добившись успеха, бразилец расслабится. Вовсе не титул нужен его противнику — лишь абсолютное, полное господство. Айртон да Силва Сенна должен быть лучшим гонщиком в мире, он выиграет больше всех Гран-при и станет чемпионом столько раз, сколько захочет сам. На пути к этой цели стоял Прост — возможно, почти столь же талантливый, как считал сам Сенна, но далеко не столь решительный. «Я его уничтожу», — подумал бразилец, мило улыбнулся стюардессе и бросил газету на пол.
Всего-то два месяца прошло с начала нового сезона, а все, похоже, было кончено. Сенна выиграл три из четырех весенних гонок, выиграл бы и четвертую, не случись глупой аварии во втором повороте Гран-при Бразилии. Прост же трижды добрался до финиша вторым, один раз — четвертым. Француз был не просто обескуражен — раздавлен. «Этот парень буквально нарывается на конфликт, в какой бы ситуации мы ни оказались», — заметил он раздраженно еще в начале апреля.
После финиша в Имоле, когда Сенна на верхней ступени пьедестала поднимал над головой здоровенный кубок — Большой приз «Кроненберг» Сан-Ма-рино, Прост в бессильной злости отказался пойти на пресс-конференцию (за что судьи оштрафовали Алена на пять тысяч долларов). Дескать, Сенна нарушил соглашение, которое сам же предложил перед стартом — партнеры по «Мак-Ларену» не будут атаковать друг друга на первом круге, кто вошел в первый поворот лидером, тот может спокойно вести гонку. «Слабак, — злорадно думал Айртон, вежливо и абсолютно автоматически отвечая на дежурные вопросы журналистов. — Мы что, в детском саду? Автогонки — это война, и победитель всегда прав!»
А летом кошмар двухлетней давности вернулся. Сверхмощный, сверхбыстрый, сверхнадежный «Мак-Ларен», который подвел Айртона лишь дважды в двадцати предыдущих гонках, ломался четыре этапа подряд. Так Прост ушел на целых двадцать очков вперед, и, как ни старался потом бразилец, догнать соперника не получалось. Сенна выиграл в Хокенхайме, под проливным дождем в Спа и
Все решилось за десять минут до финиша Гран-при Японии. Сорок шесть кругов Айртон гнался за французом, но обойти лидера никак не мог. Накануне он обставил Проста в квалификации почти на две секунды — невероятное преимущество, настоящая пропасть, — а в гонке «Мак-Ларен» номер два почему-то легко уходил вперед на прямых. У Сенны появлялся шанс только в поворотах. За шесть кругов до конца гонки он рискнул и, затормозив на мгновение позже, бок о бок с соперником вошел в последнюю эску. Прост совершенно спокойно, словно только и ждал этой возможности, «захлопнул калитку», и два «Мак-Ларена» на глазах всего руководства «Хонды», приехавшего на Сузуку специально, чтобы насладиться триумфом своих моторов и своих гонщиков, позорно вылетели с трассы.
Француз спокойно отстегнул ремни, выбрался из кокпита и с сознанием хорошо выполненного дела отправился в боксы. В этот момент он уже стал трехкратным чемпионом мира. А Сенна умолял судей толкнуть его машину. «Мак-Ларен» завелся, выехал на трассу, через три круга опередил вышедшего в лидеры итальянца Наннини и выиграл гонку! Но сразу после финиша было объявлено, что победитель дисквалифицирован за то, что объехал этот злополучный S-образный поворот, где случилась авария. Нужно, мол, было вернуться к его входу и пройти эску как положено. Мало того, Международная федерация автоспорта оштрафовала Айртона на сто тысяч долларов и условно дисквалифицировала его на полгода.
Несмотря на то, что в 1992 году «Мак-Ларен» был слабее «Уильямса» и «Бенеттона», Сенна выиграл три Больших приза — в Монако, Венгрии и Италии.
И тут бразилец закусил удила. Он даже обвинил президента Федерации, француза Балестра в том, что тот манипулирует «Формулой-1» в интересах своего земляка. «Я буду до конца биться против этого нечестного штрафа!» — говорил он накануне последнего этапа сезона в Австралии. Двадцатидевятилетний гонщик с трудом сдерживал слезы, и каждому на этой необычной пресс-конференции в Аделаиде было ясно — с парнем поступили не просто несправедливо, почти бесчеловечно. На свете нет и не было еще пилота, столь самоотверженно отдающего всего себя единственной цели — победе. «Ведь обиженный на весь мир, он может вообще уйти из спорта, — говорили вокруг, — и мы останемся без лучшего гонщика планеты!»
Он остался. И сто тысяч в конце концов заплатил — из тех миллионов, что получал в «Мак-Ларене». Ушел, точнее, перешел в другую команду, Прост. И в «Феррари» стал уже не опасен. А место рядом с Айртоном в «Мак-Ларене» занял Герхард Бергер, который относился к бразильцу с куда большим пиететом. Австриец даже называл себя его другом. Правда, тут он ошибался. Основная черта характера бразильца — практически любого настоящего бразильца, не только Сенны — беззаветная, не знающая сомнений и исключений преданность самому себе, своей семье и очень немногим, действительно близким друзьям. Весь остальной мир, в особенности мир автоспорта, представлял собой для Айртона да Силвы инструмент, на котором искусный мастер может сыграть все, что угодно. Он мог быть достаточно дружелюбен с соперниками — во всяком случае, внешне. И разумеется, только с теми, кто не представлял угрозы. Но все они были прежде всего врагами, и что бы ни случилось в паддоке — во время дружеской беседы или (еще более редко) обмена сальными шутками, — на трассе это не имело никакого значения.