Черными нитями
Шрифт:
Рейн глянул на Аста. Борется, да… Все твердили, что его нельзя слушать, но лишь демон отвечал таким понимающим взглядом.
— Я знаю, как в детстве и юности сложно устоять. В мире столько соблазнов, и гнев, гордыня, зависть, похоть то и дело овладевают нами. Только настоящее смирение позволяет обуздать тьму. Наша семья издавна служила Церкви. Ты — наследник рода «Л», и пора тебе присоединиться ко мне.
Рейн выпрямился, точно натянутая струна. Нет, только не это.
— После школы ты будешь приходить в Восточную Церковь и помогать служителям. Ты увидишь, как мы боремся с тьмой в людских сердцах, как наставляем, как усмиряем.
Рейн вздрогнул. Он попытался улыбнуться, но всё внутри так и дрожало.
— Нет! — послышался отчаянный стон Аста. Рейн встретился с ним взглядом и прочёл в его глазах собственный страх.
Если в школе об этом узнают, от него уже не отстанут. Никто не любил церковников. Как это скрыть? От Дерита, который, казалось, слышал обо всём, что происходило в городе. От друзей, которые каждый день ждали его на заднем дворе, чтобы выдумать что-нибудь и сбежать от надзора родителей и нянек. От учителей, которые считали своим долгом знать об учениках всё.
— Улыбнись, — предостерёг Аст.
Рейн, не задумываясь, просиял.
— Отец, — выдохнул он, но в этом выдохе вовсе не было радости. — Я не готов, — сказал осторожно. — Позволь мне закончить школу.
— Вздор. — отец ударил рукой по столу. Ледяным голосом он произнёс: — Сын каждого рода, служащего Церкви, почёл бы это за честь. Ты готов. — Плечи отца напряглись, он подался вперёд и крепко сжал руки перед собой. — А если нет, я займусь подготовкой. Твоего демона надо усмирить, и служба поможет в этом.
— Да, отец, — покорно ответил Рейн.
Разбитые кулаки отозвались болью. Кажется, скоро они будут разбиты вновь.
Дерит затянул узел посильнее, сделал шаг назад и с довольной улыбкой оглядел работу. Рейн забился изо всех сил, привязанный к дереву. Он попытался пошевелить руками, но тугие верёвки до боли врезались в кожу. Хотел дёрнуть ногами, чтобы достать У-Крейна, но пнул только воздух.
Обессилев, Рейн затих. На глазах выступили слёзы, и он тут же опустил голову, чтобы их никто не увидел.
Дерит довольно улыбнулся, щёлкнул его по носу и махнул рукой, зовя других за собой.
— Пока, церковник, — бросил он на прощанье. — Увидимся утром.
Рейн с отчаянием оглядел школьный двор и простонал. Слишком поздно, по домам разошлись и учителя, и ученики.
— Тише, — напористо проговорил Аст. — Мы выберемся.
Он сочувственно дотронулся до его плеча, но это прикосновение было легче ветра.
Рейн опустил голову к плечу, пытаясь вытереть слёзы. Он ведь сам виноват. Если бы тогда не послушал своего демона, не ударил Дерита, отец не заставил его прислуживать в Церкви. Если бы он не прислуживал, другие ученики не ополчились против него.
Рейн до боли закусил губу. Ну что с ним не так? Да, он не принадлежал к великому роду. Да, он служил Церкви. Да, его воспитывали строже, чем других. Но разве этого достаточно?
Аст подошёл ещё ближе и пригладил рукой чёрные волосы.
— Я помогу тебе.
Рейн старательно отвёл взгляд. Хватит. Наслушался уже демона.
— Ты не должен бояться их больше, чем они тебя. Они всё равно не отстанут.
Рейн осторожно посмотрел на Аста. Демон гордо выпрямился и продолжил:
— Живём всего один раз, не время быть маленьким и слабым. Никто о тебе не позаботится, кроме тебя самого. Борись.
Рейн поднял подбородок и смело посмотрел в серо-голубые глаза Аста. А ведь верно. Защитить себя сможет только он сам. И его демон. Хватит, Дерит ещё пожалеет, даже если придётся попросить помощи у целой сотни демонов.
Рейн приглушил свет и присел на краешек стола. Пара шкафов, колченогий стул — вот и вся мебель. На полу сидела целая орава мальчишек и девчонок: всем лет по семь-восемь, в старой поношенной одежде, кто-то — с явно голодным лицом. По рядам пронёсся волнительный шепот.
Первый год Рейн мёл полы, выносил мусор и даже штопал одежду. На второй год он стал помогать в школе при Восточной Церкви. Туда ходили дети бедняков, у которых не было денег на учебники, тетради и школьную форму.
Сначала Рейн сторонился их, затем попривык. Эти девчонки и мальчишки были куда более добрыми и открытыми, чем его школьные товарищи. Те объявили ему настоящую войну, и сражения продолжались день за днём.
Рейн оглядел присутствующих. Сегодня их собралось больше обычного. Они ещё не умели читать, поэтому он сам рассказывал им истории из Книги Братьев. В Церкви считали: чем раньше дети узнают их, тем осторожнее они будут вести себя с демонами, тем смиреннее станут.
Живот крутило от волнения. Эти дети пришли сюда впервые. Главную историю — историю о Яре и Аше они узнают от него. А если он расскажет неправильно, расскажет так, что дети не поймут? Каждый раз он волновался, как в первый.
Рейн посмотрел на Аста. Он отлично знал, какие слова подобрать, где сделать паузу, а где ускорить темп, когда говорить тише, а когда громче. Он не знал другого: как поверить в эту историю самому. Аст давно стал привычным, настоящим другом, а не демоном.
— Наш мир создал великий Лаар, — Рейн начал с таинственного шепота. Дети уставились на него во все глаза. — Лаар-создатель, Лаар, стоящий на Перекрёстке, Отец тысячи миров — у него сотни имён, и наш мир — лишь один из множества его творений, — Рейн сделал паузу и продолжил: — Мир процветал тысячелетиями. Разные народы жили в мире друг с другом, строили великие империи, но покой не мог быть вечным.
Рейн сделал ещё одну паузу, покачал головой и снова начал:
— Пришли в мир ужасные демоны. Несметные орды сжигали деревни и города, убивали, и чем больше смертей было на их счету, тем сильнее они становились. Тогда великий Лаар отправил своих сыновей, близнецов Яра и Аша, чтобы они возглавили людей и изгнали тьму.
По рядам снова пронёсся волнительный шепот. Рейн сделал голос мягче и заговорил опечаленно:
— Эта война была жестока и длилась годами. Какой бы силой ни обладали божественные братья, демонам не было числа, и день ото дня они становились лишь яростнее. Яр объединил народы и повёл их в последнюю битву. Но поддался Аш речам демонов и перешёл на сторону тьмы. Яр отступил, не желая сражаться с братом. Но боль и смерти продолжались, и понял он: близится последняя битва, — он сделал шаг к детям и заговорил громче, увереннее: — Наши народы встретились с демонами лицом к лицу, и тысячи воинов с каждой из сторон пали. И была победа возможна одним лишь способом.