Черный амулет
Шрифт:
— Ну что я тебе, Петр, могу ответить на это? Только то, что у тебя бред. Никаких террористов я не знаю — раз. А то, что ты следил за мной, — глупо. Спросил бы, я тебе и так сказал бы. Это — два. А третье, то, что следил ты за моим двоюродным братом. Да, он со своей дочкой приезжал, со Светкой. И деньги, между прочим, его. Он собирается дачу покупать, а я ему помогаю, должен был проверить продавца и выдать после этого аванс… Но это все — фигня, ты мне другое скажи: это что же, сам Турецкий, что ли, такую грандиозную операцию спланировал?…
Колокатов, если бы мог, развел руки в стороны. Но они у него и так уже были хорошо разведены, поэтому ему удалось только дернуться и поморщиться от боли.
Щеткин не ответил, поднялся, отошел к своему стулу.
Колокатов вздохнул тяжко, прикрыл глаза, которые резало от яркого света, словно нарочно направленного ему в лицо. Но тут послышался резкий, лязгающий удар, от которого содрогнулась дверца, к которой Дмитрий был прислонен. Он вздрогнул, открыл глаза, скосил взгляд и вздрогнул вторично: в пятнадцати сантиметрах от его щеки в фанере торчал нож, который он видел в руках у бугая.
— Вы что, ох-х-хр… — Колокатов не мог произнести слова, его трясло от нервной дрожи, и горло будто перехватило обручем. — Ты чего, эй?!
Но Петька, сволочь, даже не обернулся, а тот бугай стоял, сложив руки на груди, смотрел на него, молча щерился от смеха. Потом, как бы нехотя, плечом оттолкнулся от притолоки и медленно подошел к шкафу. Рывком вырвал нож, зачем-то осмотрел его со всех сторон и сказал сиплым голосом самому себе:
— Похоже, прицел сбился… Еще раз, что ль, попробовать?… — И обратился уже к Щеткину: — Эй, паря, ты отойди в сторонку, от греха. А то отлетит, порезать может. Тебе надо?…
Щеткин снова сел на стул верхом, спросил:
— Так нормально?
— Ага. — Колокатов увидел, как бугай кивнул, отошел к двери, повернулся неуклюже, пару раз подбросил нож, переворачивая его в воздухе, и вдруг с неожиданной ловкостью швырнул его из-за головы.
Колокатов в ужасе зажмурился и почувствовал, как в животе у него что-то ухнуло вниз.
Фанера хрястнула, и с трудом разлепивший веки Колокатов увидел торчащий нож уже в десяти сантиметрах от своего лба.
— Петя! — У Дмитрия забулькало в горле. — Он что, сумасшедший? Этот твой спортсмен, мать его… — Сил закончить фразу не было.
— Точно, совсем сбился прицел… — пробурчал бугай, подходя тяжкими шагами к нему. Медленно наклонился, приставил свою широкую ладонь к стенке шкафа между вонзившимся ножом и виском Колокатова. Потом осмотрел ладонь с двух сторон и, вытащив другой рукой нож, подтвердил: — Ну, точно! — И показал ладонь Щеткину. — Вот на столько надо брать вправо. У меня точный расчет, прямо по центру. Как раз на ладонь сбился прицел. Но мы сейчас поправим… — И он пошел обратно к двери.
Дмитрий Сергеевич почувствовал неожиданно, что
Проходя мимо Щеткина, бугай — услышал, словно сквозь плотный туман Дмитрий, — сказал:
— Этот твой хрен, дружок подлючий, ничего тебе не скажет. Потому что он жадный. А еще потому, что он Юрку боится куда больше, чем меня. И зря. Вот, погляди, как я сейчас сработаю… — Он стал прицеливаться, и Колокатов понял, что шутки, кажется, кончились… И завопил:
— Да стойте же! Погодите!.. Какой Юрка?! Я не знаю, о ком речь! Объясните хоть! А-а-а! — Он увидел, каким-то совершенно непонятным ему образом, лезвие ножа, летевшего ему прямо в глаза…
Он еще попытался отклонить голову в сторону, но шея его не слушалась. Резко хрястнуло возле самого уха… Колокатов молчал, повесив голову. А когда открыл глаза, увидел снова сидящего перед ним на корточках Петьку, мерзавца.
— Где тот человек, с которым ты встречался сегодня?
— Что?… — Дмитрий не мог прийти в себя от страха. — Не знаю я ничего… не знаю… Какой человек?
— Которого ты назвал своим двоюродным братом. Ну?! — заорал Петр.
— Не знаю, про кого, ей-богу…
— Врешь, сука! — рявкнул нагнувшийся к нему бугай и, медленно вытащив нож, провел плоской стороной по его губам. — Говори, а то больше я не промажу. Прицел восстановился…
— Он… Он… — леденея от смертельного ужаса, попытался что-то выдавить из себя Колокатов.
— Что он тебе сказал?! Быстро! Где сегодня акция?! Ну?! Когда?! Ах, ты!
Не увидев, а только почувствовав движение воздуха от резкого замаха руки с ножом, Дмитрий заторопился, уже совершенно не чувствуя ни своего тела, ни языка:
— Он торопился… Больше ничего… Он мне ничего не говорил, клянусь!.. Только Цветкову…
— Слышь, мент? — обратился бугай к Щеткину. — А ведь прицел-то восстановился! Надо теперь попробовать с закрытыми глазами… Раньше получалось. Ты отойди, чтоб ненароком…
Он снова вернулся к двери и стал прицеливаться.
— Мент, голову убери в сторону!
Петр на корточках послушно передвинулся в сторону.
— Я только отход ему организовал… — заторопился Колокатов, уже не понимая, что говорит, его просто несло. — Документы ему… аппаратуру… Корочки у него наши, официальные… Это — все… — Он уронил голову.
— Где будет операция?! — закричал Щеткин и хлестнул Дмитрия ладонью по щеке. — Ну?! Кто тебе с транспортом помогал?!
— А-а-а! — выкрикнул бугай, делая резкое движение и будто бросая нож.
Колокатов понял, что он уже умер, но новый удар по лицу и крик: «Отвечай!» — вернули его к жизни. И не открывая больше глаз, он слабо выдавил из себя:
— В клубе… детском… на Владимирской… В Перово…
— Когда?! — Очередной удар по щеке заставил его открыть глаза. Он увидел перед самым носом лезвие ножа.