Чёрный архипелаг
Шрифт:
Мы направились по дороге к виднеющейся вдали от деревни заброшенной ветхой вышке, сооруженной из тонких деревьев, связанных лыком. Вид у нее был довольно непривлекательный, и тем не менее она была свидетельством того, что местные жители обладали незаурядными способностями к строительству. Воздвигнуть двадцатиметровую вышку без единого гвоздя взялся бы не каждый ннженер-европеец. К тому же ему пришлось бы вычислять, какую поправку следует сделать на растяжку лиан, принимая во внимание вес тела прыгуна.
— Капитан, спросите, пожалуйста, здесь, на месте, зачем они прыгают? — попросил
Старший по возрасту островитянин пояснил:
— Custom blong tis plejs(«так велит обычай»).
Другой уверял, что прыжки гарантируют хороший урожай в следующем году. Один юноша вполне серьезно утверждал, что ему прыжки помогают от болей в животе и простуды.
Не спеша мы возвращались в деревню. По дороге нас обогнали полуобнаженные женщины и девушки. Они несли связки бамбука, которые заменяли им ведра. Толстые трубки, заткнутые пучком листьев, прекрасно выполняли свою роль.
Доминик, окруженный толпой кудрявых островитян, что-то объяснял им возле хижины вождя. Никто к шлюпке не торопился. Я был доволен: можно еще побродить по этой интересной деревушке.
На просторной площадке перед одной хижиной я наткнулся на самую настоящую мастерскую. Там плели циновки (их производят почти на всех островах Океании). Обычно циновки плетут очень плотно и искусно из волокон тутового дерева. Даже самые простые, для повседневного употребления (на стены или на пол), украшают рисунком. Одна длинная циновка, которую нам показали, была тщательно сплетена из листьев пандануса красивым косым стежком и отделана бахромой; другая — выкрашена в кирпичный цвет. На глазах у меня на белой полосе, оставленной посередине циновки, двое мастеров из Бунлапа печатали несложный рисунок. У них было что-то вроде матрицы с держателями, сделанной из разрезанного вдоль ствола пандануса.
На плоской поверхности вырезали рисунок, зеркальный отпечаток которого оживил циновку. Я наблюдал, как они это делают, пока работа не была закончена. Циновка получилась великолепная. Интересно, как давно стали аборигены производить подобные циновки? Из-за угла хижины показался Доминик. Он делал мне какие-то таинственные знаки.
— Ты видел лианы прыгунов? — спросил он меня.
— Да, но они ведь совсем высохли, — ответил я.
— Я покажу тебе невысохшие, — заверил меня Доминик.
Он повел меня в густой тропический лес. Мы шли не менее четверти часа. Деревья становились все выше. Солнце с трудом пробивалось сквозь слои многоярусной зелени.
Доминик долго оглядывался по сторонам. Наконец он остановился перед деревом, достигавшим в высоту метров сорока. Он молча вынул огромный складной нож и подошел к толстой зеленой лиане, исчезающей где-то под облаками. Сначала полоснул ножом высоко, потом — на полтора метра ниже. Вода с такой силой хлынула из зеленого ствола лианы, что я отскочил.
Агроном был в восторге.
— Мы с тобой находимся на острове лиан, но именно эта лиана встречается даже здесь довольно редко. Как из пожарного шланга, правда? Такая лиана иногда поднимается по стволу дерева на десятки метров. Ничего удивительного, что к верхней ее части вода может дойти только под большим давлением.
— Как называется это чудо?
— Entada pursuetha, —
Я отрезал кусок лианы и убедился, что вода в ней — холодная и вкусная.
— Жаль, сейчас она не плодоносит, — продолжал Доминик. — У нее удивительные плоды: огромные плоские стручки до полутора метров длиной.
Гонги и вулканы
От острова Пентекост до лежащего к северу Амбрима путь недалек: всего несколько часов ходу. От ребят я узнал, что сначала мы причалим близ пристани Крэга, то есть там, где погиб «за копру» один из трех джентльменов К. Я сидел на своем привычном «наблюдательном пункте» — на крыше корабельной надстройки. Местечко было недурное, хотя немного шумное: труба не только изрыгала газы, но еще и противно гудела. И все же мне всегда как-то удавалось устроиться на довольно просторной крыше, с какой бы стороны ни дул ветер. Иногда мне составлял компанию Доминик, иногда — кто-нибудь из членов экипажа. Ребята уже привыкли к «господину Яну», вступали со мной в беседу и вообще признали за своего.
В тот день я вооружился биноклем капитана. Рассматривать гористый, покрытый тропическим лесом остров, над которым возвышался гигантский вулкан, было интересно. Тонкая струйка дыма, венчающая этот громадный котел кипящей лавы, придавала пейзажу особое очарование. Все-таки не каждый день приходится видеть дымящиеся вулканы. Остров казался диким, с обширными незаселенными территориями: кусок первозданной суши.
Стоял полдень. Мачи обменивался с кем-то колкостями по радиотелефону. Объединенная метеорологическая служба кондоминиума в определенные часы передавала прогнозы погоды, предупреждения об ураганах и другие сообщения, а заодно и подслушивала переговоры. Иногда с нами разговаривала Пат, жена капитана. В эфире кипела жизнь. Разумеется, только в будни. В воскресенье радио молчало. Скорее всего считалось, что в праздничный день не может возникнуть ни ураган, ни «ветерок», доходящий иногда до cкорости в сто узлов, о которых неплохо было бы предупредить не только «тех, кто в море».
Радио отчаянно трещало. Капитан Бохеньский что-то кричал по поводу даты прибытия к берегам острова Малекула, а у меня на крыше было славно, спокойно: только Чарлз сладко похрапывал, набираясь сил перед очередной сервировкой стола.
Я поднял к глазам бинокль и увидел у самого берега какие-то деревья, а может, что-то другое. Гладкие округлые стволы были увенчаны чем-то непонятным, но чем именно — с такого расстояния я разглядеть не мог. Похоже, что это были скульптуры. Но как они оказались на деревьях? Что-то мало правдоподобно.
Тем временем проснулся Чарлз.
— Какое имя дерево принадлежит остров? — спросил я на своем жалком пиджин, подавая ему бинокль.
Чарли приложил бинокль к глазам. Незамедлительно прозвучал ответ:
— Атингтинг гелан, господин.
Я сделал вид, что понял, но, клянусь богом, его слова ни о чем мне не говорили.
— Это знаменитые щелевые гонги с Амбрима, точнее, с северной части острова, — голова Джека показалась над крышей.