Чёрный беркут
Шрифт:
— Дежурный! — увидев его, во весь голос закричал часовой, стоявший у ворот.
В тот же миг с крыльца казармы словно слетел коренастый, плотный, быстрый в движениях пограничник, знакомый Кайманову всем своим обликом и повадками.
— Товарищ председатель поселкового Совета, — приложив руку к козырьку, четко отрапортовал он. — Застава выполняет боевую задачу. Старший лейтенант Логунов ждет вас у сухой арчи на стыке с заставой Пертусу. Докладывает старшина сверхсрочной службы Галиев.
Да, это был младший командир Амир Галиев, заметно возмужавший и
— Ты чего кричишь на весь Дауган? — слезая с коня и здороваясь со старым другом, спросил Яков. На петлицах гимнастерки Галиева увидел по четыре треугольничка старшины, на рукаве — шеврон сверхсрочника. Синие диагоналевые брюки были заправлены в хромовые сапоги.
— А Дзюба где? Что, у вас теперь два старшины? — спросил Яков.
— Никак нет, — отрапортовал Галиев. — Степан Дзюба уехал поступать в погранучилище.
— Так... — протянул Яков и, помолчав, с горечью добавил: — Даже проститься не зашел... Не за сто верст живем.
— Приказ был собраться в двадцать четыре часа. Когда ехали в поселок, заходил к тебе, но ты где-то в горах или в поле был.
«А Ольга не сказала, не хотела огорчать! Что ж, ничего не поделаешь: кто-то уезжает, кто-то приезжает, только сам-то застрял на одном месте и, как рыба в сетке, запутался в своих делах».
— Ну, здравствуй еще раз, старшина Галиев, — он протянул руку. — Поздравляю тебя с новой должностью: Давай объясняй задачу.
— Задача простая: садись на коня и поскорее скачи на стык с участком Пертусу. Задержали там непонятного человека. Надо допросить его, в следах разобраться. Да еще комендант приказал: не успеешь на стык, поезжай в комендатуру.
— Какой комендант? Федор Афанасьевич, что ли?
— Он самый...
Яков задумался. Неспроста его приглашал Карачун. Этот в самую страду зря отрывать от дела не будет.
Догадываясь, что его ждут немалые испытания, он вскочил в седло, коротко сказал:
— Я поехал!
— Поезжай, — отозвался Галиев. — С тобой красноармеец Ложкин поедет, вон он у конюшни, коня седлает.
Минуту спустя Кайманова догнал молодой пограничник, назвавшийся красноармейцем Ложкиным. Оба зарысили по тропе, ведущей к стыку участков соседних застав...
С седловины Яков увидел у проселочной дороги две машины, рядом с ними — группу людей. Машины — новенькая легковая «эмка» и полуторка — принадлежали управлению погранвойск. Похоже было на то, что присутствовало большое начальство. Один из командиров издали заметил всадников, снял фуражку, помахал ею над головой. Яков узнал в нем Федора Карачуна.
Невольно придерживая рысистый бег коня, он обдумывал, как ему вести себя с Федором. Федор вроде неспособен расставлять ловушки. Вызвали, скорей всего, для какого-то дела, а раз так, нужно быть готовым ко всему.
Привычно осматривая местность, заметил у обочины тропы след человека, прихваченный чуть сцементировавшейся корочкой, какая появляется после дождя. Немного дальше следы диких коз. Решил было, что стадо спугнули приехавшие командиры, и оно находится где-нибудь неподалеку, но, присмотревшись, понял: следы старые. Их тоже чуть-чуть прихватило корочкой.
Спустились в низину, быстро проехали по ней и, обогнув сопку, оказались у того места, где стояли автомашины. Среди пограничников Яков заметил плотную фигуру начальника погранвойск, подумал: «Дело нешуточное: комбриг Емельянов зря не приедет».
Едва всадники приблизились, Карачун взял под козырек, доложил начальнику войск о прибытии следопыта, переводчика и руководителя бригады содействия, председателя поселкового Совета Даугана Кайманова.
— Что-то уж очень торжественно, — отвечая на рукопожатие комбрига, смущенно сказал Яков.
Крупное грубоватое лицо Емельянова встревожено. Не трудно было догадаться, что речь пойдет не об охоте, как в первый его приезд на Дауган, а о чем-то действительно важном. Заговорил комбриг неожиданно спокойным и ровным голосом:
— Мы вас оторвали от срочных дел ввиду чрезвычайности обстоятельств. Для начала скажите свое мнение, что за след на обочине дороги?
Едва взглянув на след, Яков понял, что задача ему досталась довольно простая. Странно, почему не решил ее Карачун? Может, и решил, но хотел получить подтверждение? След успел покрыться тончайшей, едва заметной, плотно сцементировавшейся корочкой, точно такой же, как и козьи следы возле тропы, по которой ехал вместе с Ложкиным. С одной стороны тропы козы паслись спокойно, по другую вдруг стали делать огромные скачки. Скорее всего, именно этот человек их и спугнул.
Только очень опытный глаз мог заметить и тончайшую корочку, и обвалившиеся кое-где засохшие края следа, и едва заметную усадку грунта.
Чей след? Яков задумался, прошел шагов по сто сначала в одну, потом в другую сторону. Зрительная память у него была отличная. Он безошибочно мог узнать следы любого жителя Даугана и большинства старослужащих пограничников своей заставы. «У наших таких сапог нет». Стал вспоминать, что приходилось видеть на соседних заставах. Вдруг перед глазами отчетливо возникла картина. На плоском камне, прикрытые плащом, трупы погибших Шевченко и Бочарова. Немного в стороне Бассаргин и Павловский. Переминаясь с ноги на ногу, заместитель начальника резервной заставы с вызовом смотрит на Бассаргина. Через несколько месяцев снова та же котловина. Павловского отчитывает комиссар Лозовой. Потом приказывает Бассаргину доставить Павловского в комендатуру... Так это же его, Павловского, след! Еще тогда Яков обратил внимание на широкий каблук и очень узкий носок его сапога.
Еще раз пригляделся к отпечаткам следа: да, тот же постав ноги, щеголеватый носок. «Но почему Павловский здесь? »
Павловский действительно был здесь, стоял рядом с Федором Карачуном, изредка обращался с какими-то вопросами к комбригу Емельянову. Вид у него невозмутимый, держался он независимо, говорил с комбригом чуть ли не на равных.
— След старый, — сказал Яков, обращаясь к начальнику войск. — В прошлую пятницу утром в этих местах, вон у того родника, охотился Павловский.