"- Черный, без сахара…"
Шрифт:
Глава 8
В этот день даже умиротворяющий звук переливов воды в реке и ее тихое журчание не приносило Тарасу покоя. Он не выдержал, сорвался с места, и понесся назад в город. Здесь, в селе его все раздражало. Хотя, навряд ли, чтобы в городе он успокоился. Но в толпе людей, которые тебя не знают, которых не знаешь ты - легче сделать вид, что вся твоя жизнь совсем другая. Что это не твои дни напоминают дурно
И самым раздражающим, может даже в чем-то страшным и некрасивым, с точки зрения человеческой морали было то, что злился Тарас на себя. И из-за себя.
Да, можно было прикрыться гневом на Леньку и праведным стремлением защитить ребенка. Но… но…
Сколько можно лгать самому себе и закрывать глаза на свои же ошибки и наплевательское отношение ко всему, что происходило?
Кто-то делал так всю жизнь. А вот Тарас так не мог. Уже не мог, наверное.
Он всегда был борцом. Не привык плыть по течению и пускать все на самотек. Раньше, во всяком случае. Но разве не именно этим он теперь и занимался? Все последние четыре года.
Разве Тарас не опустил руки? Разве не начал скатываться до уровня того же Лени или Аньки? Пусть не в алкоголе, но в наплевательском отношении к себе?
О чем-то слова отца Константина заставили его задуматься. Пусть и не хотелось.
Если долго и упорно бить в одно место - болевые рецепторы отмирают, и уже не ощущаешь боли. Не то же ли произошло с его разумом, волей, душой?
Тарас сидел, глядя на воду, и не мог ответить на простой вопрос - чего он хочет от жизни?
Казалось бы, любой выпускник школы знал ответ на этот вопрос. А вот он - ничего придумать не мог.
И это злило. Может быть, даже больше всего остального.
Да, его взбесило то, что сделал Леонид. Тарас вообще не переносил, когда обижали тех, кто не мог постоять за себя. Тем более малышей, которые ничем не провинились в жизни. Но этот гнев лишь послужил катализатором, который запустил совсем другие мысли. Те, что он обычно отгонял или игнорировал. Те, над которыми думать не хотел.
Потому что, в основном подобные размышления о смысле собственной жизни рождали гнев на самого себя. Но и как что-то изменить - Тарас пока не понимал, а оттого злился еще больше.
Не найдя успокоения в своем убежище, он сорвался с места и помчался назад.
До дома Тарас добрался ближе к шести вечера, чувствуя себя вымотанным. Наверное, помимо сегодняшних событий, и прошлый вечер, пусть и удачный, но играл роль в упадке его сил. Стоило бы лечь спать, только мысли, которые, будто оголодавшие звери, наконец-то дорвавшиеся до еды - рвали его разум на части.
А решения Тарас не видел.
И заснуть не смог. Хоть и пытался. Едва поднявшись в свою квартиру и приняв душ, улегся "отдыхать". Но после получаса злого разглядывания потолка, бросил это бесперспективное занятие. Поднявшись, он пошел на кухню и, плеснув себе в стакан коньяка, вышел на балкон.
Впрочем, прикинув, что завтра надо
Потерев лицо ладонью, пытаясь хоть немного расслабиться, он начал просто смотреть с балкона на гуляющих внизу людей, раздумывая над тем, у скольких из них жизнь настолько же странная, как у него?
Как-то случайно, его глаза наткнулись на ту пятиэтажку, в которой жила Надя.
В окнах ее кухни горел свет. А сквозь полуоткрытые жалюзи было видно, что кто-то там ходит.
Тарас заинтересовался, не смотрел ли кто-то в эти окна вчера, наблюдая за тем, чем занимались на столе они? Впрочем, не то, чтобы это его особо волновало, кажется.
Несмотря на утреннее обещание, Тарас не собирался идти в гости к Наде.
Во-первых, он был злым. Во-вторых - уставшим. Да и все эти думы настроения не добавляли. Секса не хотелось, а для остального… они вроде бы еще не стали друзьями или приятелями настолько, чтобы посидеть на кухне и просто поговорить ни о чем, скрашивая друг другу вечер.
Потому Тарас никак не мог понять, почему развернулся и ушел с балкона, направившись к входной двери.
Наверное, просто устал сидеть в собственной компании и захотел хоть на несколько минут побыть в обществе человека, который его не раздражал, в отличие от самого себя.
Надя открыла быстро. Тарасу даже показалось, что она в глазок не смотрела, поскольку, открыв ему дверь, хозяйка смотрела в сторону кухни, с кем-то разговаривая через плечо.
Но не от ее неосторожности он оторопело застыл на пороге.
Надежда определенно, только выбралась из душа. Ее светлые волосы мокрыми прядями обрамляли лицо и с их кончиков еще даже срывались капли, чертя влажные дорожки на коже и майке того самого костюмчика, который он прекрасно помнил. Только в этот раз, она натянула его на голое тело. И он угадывал проступающий контур ее сосков.
– Леш, подожди минуту, - все еще не повернувшись к нему, с кем-то разговаривала Надя.
– Сейчас я приду, насыплю…, - тут Надежда наконец-то повернулась.
– Ой, - на ее губах появилась радостная улыбка.
– Привет, Тарас. Заходи, - она отступила, давая ему пространство.
Но он как-то не был теперь уверен, что стоит. Тарасу даже в голову не пришло позвонить перед приходом, хоть у него и имелся Надин номер, на визитке, которую она приколола к контракту.
Но сейчас, он задумался, что она-то вполне может быть не одна. Да и была, судя по всему. На что, в принципе, имела право. Хоть Тарас и не мог сказать, что подумал об этом так уж спокойно.
Что-то с его реакцией оказалось не так.
– Я не вовремя?
– все еще стоя в подъезде, уточнил он.
– Давай, я, наверное, потом приду, позвонив перед этим…