Черный дембель. Часть 1
Шрифт:
— Серый, да я понял тебя, прекрасно понял, — сказал он в ответ на мои доводы. — Так и сделаю, не переживай. Я тебе верю. Ты же мой старший брат.
Я отметил, что пока Кирилл из образа не выбился. Он изредка обменивался с Артурчиком шутками (демонстрировал окружающим своё хорошее настроение). Временами задумчиво посматривал в окно (отыгрывал роль романтика). На гитаре Кир не играл: я объяснил ему, что в автобусе он лишь понапрасну растратит эффект новизны от своих песен. «А главное, — объяснил я брату, — не рассматривай девчонок. Пусть они на тебя посматривают, а не наоборот. Они тебя заметят, брат, даже не сомневайся в этом».
Андрей Межуев подхватил эстафетную
«Тем более что долго Андрюха не поиграет, — завершил я свою мысль. — Всё будет, как и в прошлый раз. Лопнувшая струна. Много арбузов. И воспаление аппендикса у Инги Рауде».
Под музыку (состоявшую из поскрипываний деталей кузова автобуса, дребезжания металла, шуршания колёс, бренчания струн) и под пение Артура Прохорова мы выехали из города. Сделали это неподалёку от посёлка, где жили мои родители. Автобус шустро катил по относительно ровному асфальтированному шоссе. Но вскоре оно превратилось (неподалёку от деревни Майское) в посыпанную мелким щебнем дорогу, на которой чем дальше от города, тем чётче просматривались две оставленные колёсами машин колеи.
Наш водитель сбросил скорость.
Голос гитары стал громче — жалобы старенького автобуса чуть стихли. А вскоре дорога исчезла. Остались только две колеи, отдалённо напоминавшие трамвайные рельсы. Они не петляли — выглядели прямыми, словно жизненный путь честного человека. И разделяли, будто межа, поросшие сорняками колхозные поля.
Финальную точку нашего путешествия я заметил раньше своих сокурсников. Но не потому что выделялся среди студентов первокурсников превосходным зрением: я попросту хорошо представлял, что именно высматривал среди бескрайних полей и редкий полос лесопосадок. Зевал, потирал глаза. Рассмотрел через запылённое лобовое стекло автобуса длинную, похожую на большой барак постройку. Она примостилась на пригорке, метрах в двухстах от основной колеи (у меня язык не повернулся бы назвать эту колею дорогой). Похожее на домик Нуф-Нуфа строение на первый взгляд выглядело заброшенным и нежилым. Но я присмотрелся и заметил, что нас там уже ждали: из печной трубы валил дымок — как и в прошлый раз, две женщины колхозницы варили для городских студентов обед (жидкие щи, картошку с кусками свинины и компот).
Автобус свернул к строению. Дорога к нему вела весьма условная. Она мало чем отличалась от обступивших её с двух сторон полей. Наш транспорт неторопливо попрыгал по холмам, растряс наши и без того растревоженные, но уже почти пустые желудки. Он подрулил к прикрытому хлипкой деревянной крышей колодцу и замер — в десятке шагов от гостеприимно распахнутой двери нашего будущего жилища. Студенты «трудовики» примолкли, настороженно посматривали в окна. Будто размышляли: была это остановка «пописать и размять ноги», о которой староста уже дважды просил доцента. Или же мы свернули за новыми пассажирами. Первокурсники не покидали свои места: ждали пояснений от начальства… которое пребывало в задумчивости и протирало очки. Я первым покинул примявшееся подо мной сидение и проследовал к выходу.
Водитель распахнул двери, закурил и спрыгнул
— Вот мы и приехали, парни, — сказал я. — Выгружайте наши вещи.
Доцент выстроил нас около автобуса, толкнул нам совсем не пламенную речь. Он поставил студентов перед фактом: ближайший месяц они проведут посреди бескрайних полей в отдалении от обжитой человечеством части страны. Первокурсники рассеяно выслушали руководителя — обалдевши, оглядывались по сторонам: всматривались в маячившую у самого горизонта лесополосу. Я окрестности не разглядывал — сразу направился в «летний дом», как называли эту постройку колхозники. Я вошёл, словно к себе домой. Обнаружил, что помнил в этом строении едва ли не каждый закуток. Хотя был здесь (по моему внутреннему календарю) пятьдесят лет назад.
Первым делом я заглянул на кухню (отделённую деревянной перегородкой от остальной части дома), где хозяйничали румяные женщины. Поздоровался с колхозницами, обменялся с ними шутками, наградил их комплиментами. Деловито снял пробу с приготовленных блюд. Выдал поварихам добавку комплиментов… в обмен на внеочередную порцию приправленной маслом картошки. Заморил червячка — взглянул на будущее с оптимизмом. Вспомнил, что едой колхозники нас обеспечат (в прошлый раз продукты нам привозили каждое утро). Арбузы я намеренно в этом году пока даже не пробовал: понимал, что скоро «напробуюсь» их до тошноты.
Вместе с Кириллом, Артуром Прохоровым и приставшим к их компании Васей Ковальчуком я прошёл в основную часть дома (когда прочие студенты только-только обнаружили душное помещение кухни). Там я безошибочно выбрал самые удобные спальные места: подальше от окон, около которых во второй половине сентября придётся ночью мёрзнуть. И подальше от стены, где в дождливое время капала с крыши вода. Указал парням на две двухъярусные кровати — мы тут же «застолбили» на них места гитарами и рюкзаками. Артурчик скривил губы, взглянул на грязные окна и на паутину под потолком. Вася отогнал от своего лица большую чёрную муху.
— Ничего, пацаны, — сказал я. — Не пропадём. Жить здесь можно. Вот увидите.
После сытного (и вкусного) обеда мы впервые в этом сезоне пошли на колхозный баштан. Инструктором вместе с нами отправился усатый водитель дребезжащего, будто жестянка с болтами, автомобиля ГАЗ-69, приехавший за выполнившими свою работу поварихами. Мужчина вкратце (но в красочных и смачных выражениях) объяснил студентам уже известные мне по прошлым поездкам в колхоз хитрости сбора арбузов. Он в общих чертах обрисовал нам тактику и стратегию битвы за урожай. На собственном примере показал технику извлечения арбузов из зарослей сорных трав. Наметил первую кучу для складирования зрелых плодов, которую обязался забрать вечером (не уточнил, что погрузим её в грузовик тоже мы).