Черный дембель. Часть 5
Шрифт:
Поезд следовал через Новосоветск транзитом и останавливался у нас только на пять минут — поэтому Лена и Наташа переживали, что те самые «пять минут» случатся не по расписанию. Благодаря их тревогам мы три четверти часа просидели в здании вокзала в компании таких же страдающих повышенной тревожностью людей. Там нас и нашёл Артур Прохоров, приехавший на такси за четверть часа до посадки в вагон. Артурчик с ухмылкой посмотрел на наши чемоданы, поставил рядом с ними свою сумку.
— Вы только представьте, товарищи комсомольцы, — сказал он, — уже на этой неделе мы с вами увидим Высоцкого.
Непрезентабельный
В спину меня подтолкнул нетерпеливый Артурчик. Я сделал шаг вперёд — проводница запрокинула голову, доверчиво мне улыбнулась. Её тут же потеснили ринувшиеся в вагон нетерпеливые Кирилл и Наташа. Лена взобралась в вагон следом за подругой. Ей едва ли не на пятки наступал Артурчик. Я подмигнул проводнице (румянец у той на щеках стал заметно гуще и ярче). Забросил в вагон свою сумку (где её подхватил Артур Прохоров). Резво взобрался по ступеням с громоздким чемоданом Котовой в руке.
Споров на тему того, кто и на каких местах поедет, не было. Потому что я сразу заявил: «Мальчики сверху, а девочки снизу». Сказал, что усажу всех своих подопечных комсомольцев в седьмое купе («чтобы были на виду»), а сам поеду на верхней полке в шестом. Котова не порадовалась моему решению. Но согласилась с ним. Я прошёлся мимо зашторенных окошек по коридору. Добрался до приоткрытой двери, из-за которой звучали громкие голоса Тороповой и Артурчика. Замер в дверном проёме, поставил на пол чемодан.
При моём появлении споры в купе закончились. Комсомольцы привычно выполнили мои распоряжения: разложили по указанным мною местам сумки и чемоданы. Свои вещи я пристроил в этом же купе: решил, что не побеспокою пока соседей. Снял шапку и куртку, повесил их около двери. Уселся — потеснил Котову. Выслушал тихое хоровое «ура!», когда поезд дернулся, а за окном медленно поплыли в сторону привокзальные часы и здание новосоветского вокзала. Почувствовал, как пальцы Лены сжали мою руку.
Поезд едва отъехал от перрона, как к нам в купе наведалась проводница. Она взглядом посчитала нас по головам, выслушала мои объяснения о том, что «я из соседнего купе». Забрала у нас билеты, ловко сложила их и рассовала по кармашкам своей папки. Сразу же взяла с нас плату за пользование постельным бельём. Заявила, что принёсёт нам чай, если попросим — взглянула при этом мне в лицо. Я ответил ей, что с чаем определимся чуть позже. Проводница мне мило улыбнулась, не взглянула на сидевшую радом со мной Лену.
Проводница ушла, оставила дверь приоткрытой. Я повернул голову, посмотрел ей вслед и встретился взглядом с глазами проходившего по коридору подростка. Мы с парнем смотрели друг на друга примерно секунду. Тот показался
Сказал Котовой:
— Иди за мной. Я тебя кое с кем познакомлю.
— С кем? — спросила Лена.
— Сейчас узнаешь.
Я вышел в коридор. Бросил взгляд через плечо — проверил, что Котова последовала за мной. Подошёл к шестому купе, постучал в дверь. Убедился, что Лена вышла в коридор, поманил её к себе рукой. Котова неуверенно улыбнулась, выполнила мою просьбу. Я взял её за руку и сдвинул дверь шестого купе в сторону. Услышал тихие голоса, которые тут же смолкли. Сидевшие в купе около стола люди повернули в мою сторону лица: два худых похожих друг на друга черноволосых подростка и женщина пенсионного возраста.
Я поздоровался с ними и порадовал известием, что я их сосед. Похлопал по верхней полке рукой, заявил: у меня билет на двадцать четвёртое место. Отметил, что и подростки, и женщина не пришли в восторг от моего сообщения. Только младший из парней (он смотрел на меня с любопытством) сдвинулся ближе к окну, словно освобождал для меня место. Второй парень (серьёзный и неприветливый с виду) скрестил на груди тонкие руки и нахмурился. Седовласая женщина улыбнулась и устало вздохнула.
Я чуть посторонился — взгляды моих соседей по купе сместились на замершую позади меня Котову.
— Знакомься, Лена, — сказал я. — Это братья Смирновы.
Подростки и женщина вновь перенесли фокус своего внимания: они снова уставились на меня.
— Вот это Павел. Ему четырнадцать лет.
Я показал на старшего парня.
— А это Никита. Ему уже исполнилось двенадцать.
Теперь я показал на младшего, который сидел под моим спальным местом.
— Здравствуйте, — произнесла Лена.
Седая женщина и подростки её словно не услышали — они не спускали с меня глаз.
— Откуда вы нас знаете? — спросил Паша. — Мы с вами знакомы?
Я почувствовал, как моё сердце при звуках его голоса пропустило удар. Парень смотрел на меня без испуга и словно вызывающе. Он убедил меня этим взглядом, что я не ошибся: передо мной сейчас действительно был тот самый Паша Смирнов, которого Артурчик прозвал Мирным за его колючий характер, и которому мы в тысяча девятьсот девяносто втором году поставили мраморный памятник в полный рост на Ваганьковском кладбище. На том памятнике Мирный смотрел хмуро, исподлобья: в точности, как делал это сейчас.
— Мы не знакомы, — ответил я. — Это фокус такой. Называется «чтение мыслей».
Поинтересовался:
— Так я угадал, парни? Вы Павлик и Никитка Смирновы из Москвы?
— Павел, — поправил меня старший из братьев Смирновых (он ненавидел, когда его называли «Павликом»).
— Угадали, — сказал Никита.
Он тут же удостоился недовольного взгляда от старшего брата.
Но не обратил на него внимания, спросил:
— А вы любые мысли умеете читать? Или только имена угадываете?