Черный дембель. Часть 5
Шрифт:
Я прервал поцелуй и шепнул:
— Скоро увидимся.
Лена кивнула, провела ладонью по своей щеке. Она не взглянула ни на проводницу, ни на стоявших рядом с нами выбравшихся из вагона «подышать» пассажиров поезда. Котова схватилась за поручень и ловко взобралась по ступеням; приняла из моих рук сумку. Я увидел, что на её лице сверкали в свете уличных фонарей слёзы.
Сказал:
— Всё будет хорошо.
От железнодорожного вокзала я поехал по проспекту Мира. Но не к Калининскому мосту, за которым находился дом с моей съёмной квартирой — повернул
К дому Уваровых я приехал до рассвета: на небе ещё не было и намёка на скорый восход солнца. Братец Чижик прокатил меня мимо фасада дома, следившего за нами чёрными пятнами окон. Во дворе я увидел непривычное для современного Новосоветска скопление автомобилей. Проехал мимо притаившихся рядом с аккуратно подстриженными кустами машин, отыскал между ними место для стоянки своего мотоцикла. Припарковал Братца Чижика. Отметил, что рядом с автомобилями «Волга», «Жигули» и «Москвич» мой ИЖ-56 выглядел бедным родственником, приехавшим в город из деревни.
Мотошлем я оставил в коляске. В очередной раз порадовался, что горожане пока не закрывали на замок подъезды своих домов. Поднялся к квартире Уваровых, решительно вдавил кнопку дверного звонка.
Дверь мне открыл Николай, наряженный в длинные (почти до колен) красные трусы. Он сонно и недовольно сощурил глаза, почесал пальцем свой голый живот. Коля узнал меня — устало и обречённо вздохнул.
Он не поздоровался, спросил:
— Серёга, ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Конечно, знаю, — ответил я. — Сейчас самое время выпить по чашке кофе. И поговорить.
Шагнул через порог — Уваров посторонился. Я почувствовал в квартире запах женских духов и едва уловимый аромат кофе. Мой желудок тоскливо заурчал.
Я сбросил обувь и сказал:
— Не беспокойся, друг Коля. Кофе я сам сварю. И себе, и вам. Буди жену. Жду вас на кухне.
Паркет под моими ногами скрипнул. Я прикрыл входную дверь. Зашагал по скудно освещённому коридору — у меня за спиной прозвучал горестный Колин вздох.
Николай и Маргарита Лаврентьевна вошли на кухню, когда я уже разливал по маленьким кофейным чашкам ароматный горячий напиток. Коля пропустил вперёд жену, застыл в дверном проёме, скрестил на груди руки. Марго поздоровалась со мной, уселась за стол, поправила на груди халат.
— М-да, — произнёс Николай. — Рассказывай, Сергей. Что у тебя случилось?
Я пожал плечами и сообщил:
— Лену только что отвёз на вокзал. Она уехала в Москву.
Уваровы переглянулись.
— Вы поссорились? — спросила Марго.
— Нет, — ответил я. — У нас всё нормально. Я к вам по другому поводу нагрянул.
Уселся за стол, придвинул к себе чашку. Посмотрел на хмурого Николая и тут же перевёл взгляд на Маргариту Лаврентьевну.
— Марго, — сказал я, — ты говорила: твой отец собрал компромат на наших городских начальников. Помню, что этот архив после смерти твоего
На кухне в квартире Уваровых я просидел до рассвета. Николай и Марго составили мне компанию. Мы пили кофе, разговаривали, спорили (спорили между собой Коля и Маргарита Лаврентьевна — я в споры с ними не вступал). Я составил для Коли и его жены инструкцию на грядущий день (отменил поездку Уваровых в Колину деревню). Написал им на листе отрывного календаря номер телефона московской квартиры Бурцевых. Нагнал в свои речи туману, который очень не понравился Николаю (но который нисколько не смутил Марго). Небо за окном расцвело красноватым заревом, когда я всё же воспользовался приглашением уже подрастерявших сонливость хозяев квартиры и вздремнул пару часов на диване в гостиной.
Проснулся я за пару секунд до того, как прозвучал сигнал будильника. Протёр глаза и тут же взглянул на циферблат. Подсчитал, что до убийства семьи Тороповых осталось чуть меньше пяти часов.
Глава 20
О задержании Кирилла в прошлой жизни я узнал третьего мая вечером. О нём мне и моим родителям сообщил Артурчик. Рассказал нам Прохоров и об убийстве семьи Тороповых (всех, кроме Наташиной мамы, которая на майские праздники уехала к своей матери в деревню). Артур тогда приехал в посёлок — первым делом заглянул во двор моих родителей. Сейчас я уже не помнил, чем именно я в тот день занимался. Но хорошо запомнил тот вечер, когда я примчался в отделение милиции, где содержали под стражей моего младшего брата.
В отделении я устроил небольшой погром, за который едва не схлопотал «реальный» срок вместо «условного», висевшего на мне с начала года (за избиение сына второго секретаря Новосоветского горкома КПСС). Моё так и не родившееся «дело» тогда замял приехавший на зов Артурчика дядя Саша Лемешев. Меня под утро отпустили. Но не моего брата. Дядя Саша тогда покачал головой и заявил, что Кирилла нам «не отмазать». Он сказал, что «скоро явятся из Москвы». Да и улик, что указывали на вину моего младшего брат, «слишком много».
Случившееся с Наташей Тороповой и её семьёй было трагедией. А вот то, что произошло с Кириллом, выглядело чередой нелепостей, случайностей и… чьим-то злым умыслом. Второго мая тысяча девятьсот семьдесят пятого года (в день убийства Тороповых) мой младший брат вместе с Артурчиком и дядей Сашей Лемешевым во второй половине дня уехали на рыбалку с ночёвкой (в тот самый дом, где в подполье я нашёл уже в этой жизни Илью Владимировича Прохорова). Но перед рыбалкой Кирилл побывал в квартире Наташи Тороповой.
Мой брат говорил, что приходил предупредить Наташу о той поездке. Потому что рыбалку Кирилл и Артурчик задумали едва ли не спонтанно, уже после того, как Торопова первого мая уехала к родителям. Третьего числа Кирилл и Наташа договорились, что встретятся утром. Поэтому мой младший брат и рванул к своей невесте: перенёс встречу на вечер — так он сказал не только мне, но и следователю на допросе. Он твердил, что пробыл в квартире семьи Тороповых «чуть больше получаса». Наташа в это время готовила обед, а её отец смотрел телевизор.