Черный Дождь
Шрифт:
– Я… я не сделал ничего плохого! – принялся причитать он.
– Ничего плохого?! – вскричал Леннард. – Ты, придурок, ты насилуешь детей и не видишь в этом ничего плохого!
Он сильно ударил его ногой в живот. Хинтерманн застонал. Прошло некоторое время, прежде чем он снова смог заговорить.
– Это… не… то, что вы думаете… – захныкал он.
Леннард еще раз врезал ногой (теперь трусливый растлитель детей получил в лицо) и приготовился к следующему удару, но остановился. Внезапно ему пришло в голову, что он и сам десять минут назад оправдывался
– Не бойся, – сказал он. – Я не собираюсь причинять тебе боль. Сейчас я отведу тебя к маме.
– Но я хочу остаться с дядей Штефаном! – крикнула она, опускаясь на колени рядом с мужчиной, который все еще лежал, согнувшись в три погибели. Она прильнула щекой к его шее.
– Боюсь, что так не получится, – сказал Леннард.
Он попытался оттащить ребенка от связанного мужчины настолько мягко, насколько это было возможно.
– Нет, нет, отпусти меня, – зарыдала Ивонна и принялась колотить по руке Леннарда маленькими кулачками.
– Я не хочу! Я не буду!
У него не оставалось другого выбора, кроме как подхватить кричащего ребенка и вынести из квартиры. В коридоре он столкнулся с парой средних лет, только что вышедшей из лифта.
– Пусти меня, пусти меня! – продолжала бушевать Ивонна.
Пожав плечами, пара прошла мимо. Они, вероятно, ничего бы не сказали, даже если бы ребенок был связан и у него изо рта торчал бы кляп. Наконец он добрался до квартиры Норы Линден. Она открыла дверь прежде, чем он успел дотронуться до звонка.
– Иви! – воскликнула женщина. Леннард поставил девочку на пол, и та бросилась в объятия матери. Какое-то время они, обнявшись, стояли и плакали. Позади них показалась Фабьен Берегр.
– Как… как вы сделали это настолько быстро? – спросила она.
– Этот дядя, – сказала Иви, всхлипывая и тыча в Леннарда пальцем, – он очень плохой.
Глаза Линден сузились.
– Так это был ты! – прошипела она. – Ты, ублюдок!
Он поднял руку, точно защищаясь.
– Нет! Вы все неправильно поняли! Я…
– Что он сделал? – спросила Фабьен Бергер у Ивонны.
– Он очень плохой. Он только что пришел и побил дядю Штефана. А потом связал его.
– Дядя Штефан? Кто такой дядя Штефан?
– Он очень милый! – ответила Ивонна. – Он дал мне конфеты и тетрадку с Микки Маусом, а потом мы играли с ним в парчис [5] .
Нора Линден подняла голову, в глазах у нее стояли слезы. Прошло мгновение, прежде чем она смогла заговорить.
– Из… извините… я подумала… я даже не знаю, что сказать…
5
Настольная игра.
– Спасибо, – сказала вместо нее Фабьен Бергер. – Большое спасибо за помощь, герр Паули!
Она улыбнулась.
– Если… я могу что-нибудь сделать… – подхватила Нора Линден.
– Нет
И прежде, чем обе успели спросить, как зовут похитителя, Леннард развернулся. Он сам разберется с этим сукиным сыном.
Хинтерманн все еще лежал на полу своей квартиры. Он даже не пытался звать на помощь. Когда вошел Леннард, его глаза испуганно расширились.
– Послушайте! – отчаянно завопил он. – Я и не думал обижать эту девочку!
Леннард ничего на это не ответил. Один вид этого мямли приводил его в бешенство. Такие, как он, и насиловали детей, потому что дети были единственными, кто был слабее их.
Он разрезал пластиковые стяжки, схватил Хинтерманна за воротник и поставил на ноги.
– Значит ли это, что… вы позволите мне… – с надеждой начал было Хинтерманн.
В ответ Леннард ударил его кулаком в лицо, отчего тот пошатнулся и едва не упал на землю. Кровь хлынула из его разбитой нижней губы.
– Что… что…
– Сопротивляйся, мерзавец! – приказал Леннард.
Хинтерманн закрыл руками лицо.
– Нет, пожалуйста, послушайте меня!
Правый кулак Леннарда сильным апперкотом вонзился в печень Хинтерманна. Тот опрокинулся навзничь. О нет, этот гад так дешево не отделается. Леннард снова дернул его за воротник рубашки.
– Сопротивляйся, черт тебя дери! – крикнул он.
У Хинтерманна на глазах выступили слезы. Он неумело попытался ударить Леннарда в грудь.
Словно по сигналу на лицо и туловище Хинтерманна обрушился град ударов. Он попятился назад, прислонился спиной к стене и сомкнул локти, закрывая лицо. Казалось, что руки Леннарда летают сами по себе. Как две вышедшие из-под контроля машины, они колотили по безвольному мешку, набитому кишками и костями. Все разочарование, весь гнев последних нескольких лет вылился в грозу, которую он больше не мог контролировать.
– Прекратите! Вы же убьете его!
Постепенно Леннард взял себя в руки. Тяжело дыша, он обернулся и отпустил Хинтерманна, который тихо повалился на пол. В дверях стояла Фабьен Бергер и смотрела на них вытаращенными глазами. Она опустилась рядом с Хинтерманном на колени и тронула его за плечо.
– Вы меня слышите?
Из носа у того хлестала кровь, в нескольких местах – на бровях, губах и на подбородке – алели рваные раны. Глаза были красными и опухшими от слез. Он застонал, но кивнул. Бергер помогла ему подняться и сесть в кресло в углу, а затем с укоризной повернулась к Леннарду.
– Что вы с ним сделали?!
Он взглянул в ее темно-карие глаза, внезапно почувствовав себя учеником, которого учитель поймал на списывании.
– Эта грязная свинья получила по заслугам! – попытался оправдаться он.
Хинтерманн повернул голову и посмотрел на Леннарда щелочками опухших глаз.
– Я ничего не сделал!
В груди Леннарда снова заклокотала ярость. Он опять собирался наброситься на извращенца, но Бергер взмахом руки остановила его.
– Прекратите немедленно! – скомандовала она. – Это дело полиции!