Черный Гиппократ
Шрифт:
Но тот обиделся и надолго замолчал.
Блох стоял обреченно опустив руки.
Владимир сказал:
— Напрасно ты так пугаешься, Блох. Операция пройдет успешно. При такой аппаратуре, с таким умелым хирургом!.. Да и наркоз мы тебе сделаем хороший — я думаю, в этом доме найдется деревянный молоток потяжелее…
— Для наркоза? — уточнил Блох.
— Конечно! Ты же помнишь, наверное, из курса истории медицины, что в старые времена только так и отключали пациентов…
Блох как будто перестал бояться пистолета:
—
— Почему?
— Потому что ты, Нестеров, с ума сошел.
— Я сошел с ума? — недобро улыбнулся Владимир. — Я не ослышался?.. Или это вы все с ума посходили?
— У меня здоровые почки, — сказал Блох.
— И у меня почки здоровые, — заметил Нестеров. — Но между тем они вам понадобились… И вообще! Хватит резину тянуть! Или ты раздеваешься, Блох, и ложишься на стол, или ты труп — уже через минуту, — Нестеров взглянул на часы. — Время пошло…
— Саша… — Блох смотрел на Иванова.
Тот отвернулся:
— Раздевайся, Давид. Ты же видишь, он не в себе!.. Он же нас всех перестреляет!..
Блох взглянул на Нестерова:
— Какие гарантии?
— Гарантии чего? — не понял Нестеров; он многозначительно поглядывал на циферблат.
— Безумие какое-то! — Покрутил одуревшей головой Блох. — Жить я буду?..
— Эти гарантии не я буду давать. Твоя жизнь в руках у Иванова… А со своей стороны могу обещать, что мы с Маргаритой удовлетворимся одной почкой. К примеру, — правой. Правда, Маргарита?
Девушка отозвалась из-за его спины:
— У меня они хотели вырезать все.
— Нет. Все мы вырезать не будем, — решил Нестеров. — Нужно же что-то оставить и для правосудия!.. Мы будем действовать по методу гомеопатии: лечить подобное подобным.
Фаина не выдержала:
— Сан Саныч! Давид! Что происходит? Почему этот… человек командует здесь?..
— Минута кончилась! — Нестеров вытянул вперед руку с пистолетом.
Фаина сразу замолчала, а Блох принялся лихорадочно стаскивать с себя халат.
Фаина нервно засмеялась:
— Блох! Ты что?! Действительно, ляжешь на стол?..
Тот огрызнулся:
— А как ты поступила бы на моем месте?
Фаина перестала смеяться:
— Он не будет стрелять. Он же гуманист. Он пугает нас только. И смеется над нами…
— Именно на это мне остается надеяться — что дальше смеха дело не пойдет.
Фаина продолжала:
— Он даже ранить меня не посмел! Одумайтесь!.. Этот Нестеров… он же — травоядный! Ему в человека выстрелить — большой барьер переступить. Не бойтесь его, он сам нас боится.
Вне всяких сомнений, Фаина Куртизанова была смелая женщина. И вообще, женщины, — давно замечено — в экстремальных ситуациях часто ведут себя смелее мужчин. Некоторые психологи объясняют эту смелость, даже отчаянность, некоей примитивностью женского мышления, недоразвитием фантазии; не так много страхов может нафантазировать себе женщина, как
Как бы то ни было… Фаина медленно двинулась к Нестерову, который уже держал ее на мушке.
Иванов пытался остановить ее:
— Фаина, не дури! У этого пистолета очень чуткий курок. Малейшее нажатие — и уже ничего не поправишь… Давай лучше прооперируем Блоха. А дальше видно будет… Может, сумеем договориться, откупиться?.. А? Нестеров? Тебе нужны деньги? Хорошие деньги… Сколько тебе хотелось бы сегодня получить?
Фаина, бледная, возбужденная, делала шаг за шагом, глядя на пистолет. Она уже не боялась пистолета.
— Фаина, опомнись! — взывал Иванов. — Мы попробуем решить дело миром. Всегда можно договориться…
Фаина смотрела прямо в ствол, который уже был близко. Фаина как бы закусила удила. Черный зрачок пистолета не страшил ее. Но вдруг, переведя взгляд, она увидела глаза Нестерова… И остановилась. В этих глазах она прочитала, что Нестеров выстрелит… вот-вот выстрелит… и не дрогнет рука!.. Взор у него был тяжелый и спокойный.
Растерянность завладела лицом Фаины. Нестеров увидел это сразу:
— Иди, Фаиночка, и мажь ему йодом живот…
Будто загипнотизированная, Фаина попятилась, наткнулась спиной на стоящего у стола полуобнаженного Блоха.
Рита, облегченно вздохнув, спросила Нестерова:
— Ты бы выстрелил?
— Выстрелил.
— В женщину?
Нестеров удивился такой реакции Риты:
— Разве это женщина? Это дерьмо!.. Извини, конечно.
Фаина вздрогнула, но стерпела обидное слово в свой адрес.
— Ложись, ложись, Блох! — поторопил Владимир. — Напрасно ты надеешься, что я передумаю. Я уже все решил крепко. И мне хочется посмотреть, какого цвета твоя почка…
Блох молча лег на стол. Фаина застегнула ремни у него на бедрах и плечах. И когда она сделала это, когда начала мазать ему живот йодом, Блох по-настоящему испугался. У него едва крыша не поехала от ужаса. Он задергался на столе, как дергается лягушка на препараторской дощечке.
— Нет! Не хочу! Почему я?.. — быстро заговорил Блох, поводя вокруг себя черными полубезумными глазами. — Это кошмар какой-то!.. Нет!.. Фаиночка! Отстегни меня!.. — он дергался все сильней и сильней.
Но ремни держали Блоха крепко — как некоторое время назад они держали Риту. Поняв, наконец, что ему не освободиться и тем более не остановить событий, Блох затих закрыл глаза и являл собой вид самой покорности. Он только беззвучно шевелил губами — наверное, молился…
Кому в столь критический момент молился доктор Блох, трудно сказать, но молитвы его были услышаны: быть может, лучезарным богом Саваофом, или Яхве, а может быть, Сатаной. В тот самый момент, когда Иванов отвел в сторону большой деревянный молоток, намереваясь оглушить Блоха, а Фаина зажмурилась, а Йыги отвернулся, — со стороны гостиной донесся некий шум…