Черный гусар. Разведчик из будущего
Шрифт:
Фон Хаффман постарался осмотреться. Не получилось. В комнате царил полумрак, а единственное окно было зашторено. Игнат Севастьянович достал из кармана кисет и извлек огниво. Зажег одну из свечей, что была закреплена в одной из жирандолей. Тут же в комнате благодаря многочисленным зеркалам стало светло. Теперь появилась возможность осмотреться. Комната небольшая. Стены, обвешенные зеркалами. Массивный шкаф, заставленный книгами. Игнат Севастьянович пригляделся к корешкам. Барон (или его отец) явно увлекался немецкой поэзией. Несколько философских книг, Библия. Рядом с окном секретер, а около камина, который не иначе как недавно топили, кресло. На полу, с правой стороны — дрова. И никаких намеков на наличие потайной двери, ведущей в подземный ход. Игнат Севастьянович даже испугался, что, если понадобится уносить ноги, это у него так быстро не получится. А вообще-то комната ему была прекрасно знакома. Здесь фон Хаффман оказался во время своего первого пребывание в замке. Это случилось в его прошлой жизни. Вот только та вещь, за которой он сюда пришел, а в этом Игнат Севастьянович ни капли не сомневался, находилась не здесь. Прежде чем идти за ней, нужно было отдохнуть и отыскать выход. Дверь захлопнулась неожиданно. Поэтому фон Хаффман опустился в кресло и взглянул на стену. Что-то подсказало ему, что для того, чтобы открыть дверь, нужно повернуть одну из жирандолей. Вот только какую? Около того места, где была дверь, их было две. Которая из этих двух? Но в этот раз внутренний голос молчал. Игнат Севастьянович подошел и коснулся руками канделябров. Повернул оба одновременно, и проход открылся.
Фон Хаффман облегченно вздохнул.
— Теперь можно было идти за ларцом, — проговорил Игнат Севастьянович. Неожиданно он понял, что сейчас только что назвал ту самую вещь, за которой сюда пришел. — Хотя, — он подошел к окну, — можно слегка вздремнуть.
Барон прекрасно знал, что в эту комнату никто не войдет. Бертольд сюда не заглядывал, а жандармы о том, что здесь есть потайной ход, даже не подозревали. Поэтому и вновь сел в кресло, предварительно сняв кафтан (тот тут же оказался на секретере), треуголку. Вытянул ноги и положил голову на спинку. Закрыл глаза и заснул.
Проснулся, когда на улице было темно. Только сейчас сообразил, в каком состоянии находится Кеплер. Понадеялся, что у того хватит ума еще немного подождать, прежде чем с головой кидаться в новую авантюру.
Оделся, подошел к дверям. Прислушался. С той стороны вновь висела мертвая тишина. Надавил на ручку и попытался открыть. Дверь ужасно запищала, отчего Игнат Севастьянович еле удержался, чтобы не выругаться. Прекратил попытку, прислушался. В коридоре было тихо. В обманчивую тишину не поверил, но в коридор вышел. Нужно было пройти совсем ничего. Мимо кабинета барона, того самого, в котором они с Зюзюкиным пили коньяк. Сделал несколько шагов и только сейчас обратил внимание, что из-за двери, ведущей в кабинет, пробивался тоненький лучик света. Там кто-то был. Вот только кто? Хорошо, если Бертольд, а если жандармы? И все же идти нужно. Фон Хаффман с удовольствием повернул бы, но внутренний голос подсказывал, что идти нужно. Поэтому, готовясь к худшему и надеясь на лучшее, Игнат Севастьянович, осторожно ступая, пошел по коридору. Остановился у двери. Прислушался. В кабинете явно были двое. Они явно спорили, и фон Хаффману вдруг подумалось, что он не удивился бы, если бы сейчас вспыхнула ссора. Заглянул, на свой страх, в небольшую щель между дверью и косяком и усмехнулся. Жандармы, те самые в черных одеждах, играли в карты. Служивый, сидевший к двери спиной, явно проигрывал. Барон отстранился от щели, опасаясь, что другой его заметит, но тот, поглощенный игрой, даже не посмотрел на дверь.
Фон Хаффман, стараясь не шуметь, прокрался мимо них. Наконец оказался у дверей в спальню покойного отца и замер. Неожиданно он испугался, что сейчас в неподходящий момент дверь может скрипнуть. И все же рискнул. Потянул на себя и открыл. Ничего не произошло. Дверь не скрипнула, да и в самой спальне никакой засады не было. Оглянулся по сторонам и вошел внутрь. И тут вновь дал о себе знать внутренний голос. Интуитивно, как считал Игнат Севастьянович, он прошел мимо ложа. Отодвинул в сторону балдахин и нажал невидимую панель. Что-то щелкнуло, сработал какой-то механизм, и в стене образовался проем, где на полочке, обтянутой темным бархатом (сейчас трудно было определить цвет материала), стояла шкатулка. Сухомлинов вынул ее оттуда. Поставил на кровать и открыл. Внутри лежали семейные драгоценности. Неожиданно Игнат Севастьянович понял, с какой целью он сюда так рвался. Барон знал, что сокровища могут ему пригодиться в России. Извлекать содержимое из ящичка не стал, а захлопнул крышку и направился к двери.
— Добро пожаловать домой, господин барон, — раздался незнакомый голос.
Игнат Севастьянович поднял глаза и взглянул. В проеме стоял тот самый жандарм, что сидел лицом к двери. Видимо, от его взгляда не ускользнула тень, мелькнувшая в коридоре. За его спиной находился второй. Фон Хаффман невольно улыбнулся. Пока сейчас ситуация складывалась в его пользу. По одному он с ними как-нибудь разберется. Вдвоем те в спальню не проникнут.
— Я готов, господа, — проговорил барон, ставя шкатулку на кровать. — Я готов, господа, — повторил он, извлекая из ножен шпагу.
Он мог бы отступить к окну и попытаться выпрыгнуть, но фон Хаффман этого делать не собирался. Игнат Севастьянович улыбнулся, ну что ж, вновь его жизнь (уже в который раз) висела на волоске. Стоило рискнуть и попытаться выиграть, тем более что в последнее время ему понравилось жить, пусть и не в своем теле. Дожидаться, когда его попытаются взять, фон Хаффман не стал. Он атаковал, но, увы, неудачно. Жандарм увернулся.
— У меня есть приказ живым вас не брать, господин барон, — проговорил он. — Я же, погляжу, сдаваться по-хорошему вы не желаете, а то и понятно. Кому охота быть повешенным? Ну, что ж, я принимаю ваш вызов.
Усмехнулся, отчего на душе у Игната Севастьяновича пробежали кошки. Сухомлинов и представить не мог, что нарвется на такого же дуэлянта, как и он сам. Вот только этот дуэлянт всегда выходил сухим из воды.
В полумраке мелькнуло лезвие шпаги. Салют, служивый явно бравировал. Позиция и атака. Игнат Севастьянович с трудом отбил выпад. Перевел дыхание и тут же попытался контратаковать. Тоже неуспешно. И вновь выпад, только сейчас барон укрылся за балдахином, что висел над кроватью. Бертольд так и не решился снять его. Вполне возможно, что и к лучшему. Зато Игнат Севастьянович неожиданно дерганул за него, и вся эта конструкция начала падать. Оставалось только придать направление, и он это сделал. Жандарм запутался, и этого оказалось достаточно, чтобы проткнуть его шпагой. Ткань тут же стала темной.
— Ну, кто следующий? — проговорил барон, но вместо ответа раздался выстрел.
Стрелок явно был никудышный. Пуля прошла рядом и впилась в стену. Второй жандарм явно не собирался заниматься ерундой. Приказ был один — арестовать барона, а как уж они это сделают, неважно. Если случайно убьют, так никто их за такую оплошность ругать не будет. А ненужная бравада ни к чему. Рассчитывал убить из пистолета — не получилось. Пришлось в сторону откинуть и со шпагой наперевес кинуться в комнату. Споткнулся о тело товарища и полетел вперед, уже не контролируя свои действия. Игнат Севастьянович шпагу положил на кровать и со всей силы треснул жандарма по голове стулом. Полицейский рухнул на пол, а стул рассыпался.
— Эка незадача, — проговорил фон Хаффман, присаживаясь и осматривая жандарма. — Жить будет, — прошептал и нащупал рукой покрывало. Стащил его, и только сейчас вспомнил о шкатулке. Та с шумом упала на пол, и ее содержимое выпало. Прежде, чем все сложить, связал жандарму покрывалом руки за спиной. Сломал шпагу и бросил в камин. Теперь, когда ему ничего не угрожало, начал собирать драгоценности. Делал он это быстро и при этом их не разглядывал.
Неожиданно в коридоре раздался шум. Фон Хаффман дернулся и схватился за шпагу. В комнату заглянул Бертольд.
— С вами все в порядке, господин барон? — проговорил тот, после того как признал в незваном госте хозяина.
— Со мной-то все. Есть еще жандармы в замке?
— Нет, господин барон. Только эти двое. Остальные вас по окрестностям ищут. Как утром прибежали алебардщики да сообщили, что вы разгромили их отряд, так тут же на ваши поиски и выступили. — Бертольд взглянул на тела, что лежали посреди комнаты. — А с этими что, господин барон?
— Один мертв, а второй лишь только обезврежен.