Черный ход

Олди Генри Лайон

«Она думала, ты цель. Не видела тебя-цель. Видела: некуда стрелять. Видела меня.»

– Я-цель? Она не видела меня, как цель? Ты закончил мою переделку?!

«Да. Ты готов.»

– Это только она теперь не может стрелять в меня из шансера?

«Все. Никто.»

– Ха! Вот вам всем! От дохлого осла уши вам, а не Джошуа Редмана! А из обычного оружия?

«Да.»

– Что –

да?!

«Могут. Она меня видела.»

– А даже если видела? – Джошу интересно, как мисс Шиммер управляется с сорок пятым. Но он быстро понимает, что совсем не хочет этого выяснять. – Что с того?

«Плохо. Очень плохо. Опасная женщина.»

– Все стрелки опасны. Шансфайтеры в особенности.

Джош снова вспоминает разговор с Рут Шиммер. Увидь женщина тахтона, она бы вздрогнула? Удивилась? Осеклась посреди разговора? Нет, ничего такого не было.

– Успокойся. Она не собирается со мной стреляться. А я не собираюсь ее провоцировать.

«Опасная женщина. От нее нужно избавиться.»

– Ну уж нет! Ты еще помнишь, что я помощник шерифа, а не бандит?

Тахтон растворяется в табачном дыму.

В дверях объявляется Сэм. Пока он идет через салун, в мозгу Джоша проносится целый вихрь мыслей. Она собиралась в меня стрелять? Она не собиралась в меня стрелять? Она видела моего тахтона! Никто не видит моего тахтона! Неужели тахтон врет? Он никогда не врет.

Не врал раньше.

«Опасная женщина. От нее нужно избавиться.»

Ерунда, отвечает Джош тахтону. Слышит тот Джоша, не слышит – неважно. Ерунда, с чего это тебе бояться мисс Шиммер? Ты – призрак, тебе ничего не страшно.

Сэм вытирает тряпкой кровь с кулака.

– Что у тебя с рукой?

Сэм кривит рот:

– На улице старик Каллахан собаку избивал. Чуть не убил.

– Она его покусала?

– Кто, Душечка? Милейшая псина. Она и индейца не укусит!

– А ты что?

– Дал ему в зубы. Придурок пьяный! Слов не понимал, в драку лез.

И подводит итог:

– Сам нарвался.

«Кто-то взял лопату жидкого коровьего навоза – здоровенную такую лопату! – и швырнул во всех без разбору…»

Шансфайтер, думает Джош. Вот к «Белой лошади» подходит свихнувшийся шансфайтер. Такие бывают? Допустим, бывают. Встает напротив дверей, палит из шансера. Из дробовика-шансера. Чертова прорва несчастных случаев, проклятий, «черных полос». Чем там еще они стреляют? Бах! Чертова прорва, в кого попало, без разбора.

Меня тоже зацепило.

Меня зацепило, но тахтон сказал: я больше не цель.

Зубастый червячок сомнения вгрызается в душу. Прокладывает ход за ходом. Растет, жиреет. «Мне это не нравится, – говорит себе Джошуа Редман. – Будь я проклят, если мне это хоть в чем-то нравится!»

2

Рут Шиммер по прозвищу Шеф

– Ты устала? Садись, вот кресло!

Рут стоит.

Ее с Пирсом разделяет лохань с остывшей водой, в которой Пирс принимал ванну. На полу вокруг лохани мокрые пятна. Два человека, два материка, разделенные морем.

– Эллен скучает, – отчим разводит руками. Наверное, хочет показать, как сильно скучает мать Рут. – Зовет тебя переехать к нам, осесть на одном месте. Спрашивает, когда же ты наконец остепенишься.

– Кого спрашивает? Меня?

– Господа, должно быть. Ты все равно не ответишь.

Он прав.

Рут одергивает пыльник, хотя в этом нет нужды.

– Что ты делаешь в Элмер-Крик, Пирс? И что здесь делаю я? Зачем ты попросил меня приехать?

Зачем я приехала, спрашивает Рут себя. И не знает ответа.

– Я хочу нанять тебя, девочка.

– Нанять? В каком качестве?

– А в каком качестве тебя обычно нанимают? Чем я хуже любого другого нанимателя?

Всем, хочет ответить Рут. Чем? Всем.

– Чепуха, – вместо этого говорит она. – Полная чушь.

– А если не чепуха?

– Кто-то угрожает тебе? Найми охрану. Я имею в виду обычную охрану. Вроде того стрелка, что стоит на лестнице.

– Красавчик Дэйв? Его я уже нанял. Теперь очередь за тобой.

– Я шансфайтер.

– Да ну? Ты просто открыла мне глаза.

– Ты знаешь, за кем я охочусь. И кого охраняю, тоже знаешь. Только не ври мне, что снова обул сапоги разъездного агента! Ты уже давно не дилер, ты заправляешь в конторе.

Пирс садится в кресло, которое еще недавно предлагал Рут. Берет со стола жестянку «Chesterfield» с фабричными самокрутками, достает одну. Прикуривает, пускает клуб дыма. Жестом предлагает Рут угоститься; пожимает плечами, когда та отказывается.

У Рут возникает странное ощущение. Ей кажется, что Пирс курит не табак, а время. Говорят, умелый мастер сворачивает четыре таких самокрутки за минуту. Пятнадцать секунд сгорают в пламени, в опасной близости от рта Бенджамена Пирса.

– Я заправляю в конторе. Но сейчас я обул сапоги разъездного агента. Я выехал за искрами, девочка. Светит крупный куш, я хочу, чтобы ты охраняла меня.

Искры, искры, искорки.

Никто из ныне живущих не помнит те времена, когда родились первые дети с искрами. Божье благословение, метка дьявола, каприз природы – поколения сменились со дня начала. Христофор Колумб зашел в бухту Бариэй, Америго Веспуччи – в залив Маракайбо, Жак Картье прибыл на остров Ньюфаундленд, а в мире повсюду уже рождались дети, в которых горела крошечная, но вполне различимая искра.