Черный интернационал
Шрифт:
– Какой симпатичный мужчинка!.. – басовито и восторженно протянула она. – Здрасьте, здрасьте! – И залихватски подмигнула Сергею.
От ее призывного взгляда ему стало жарко. Подсознание невольно выдало проклятье в адрес Иваныча. Ему бы эту корову в дорогу…
Бабища ловко поддела одним пальцем свою полку, легко подняла ее, швырнула в открывшуюся нишу большую сумку. Ту, что поменьше, засунула под стол. И с ходу достала оттуда литровую бутылку из-под какой-то дешевой водки, закупоренную самодельной пробкой.
– Как зовут тебя? – ухарски спросила она.
Похоже, она усиленно
– Фома, – прикола ради соврал Сергей.
– А я Алевтина. Фома и Алевтина, звучит-то как, а!.. А это! – показала она на бутылку. – Это же божественный нектар!.. Вино. Из собственного винограда! Не химия там какая-то! Вкуснятина!!!
Сергей почувствовал, как к горлу подступил тошнотный ком.
– Выпьем с тобой, Фома, за знакомство! За жизнь поговорим! Песни петь будем!.. А там посмотрим. Я, признаться, большая привереда, себе цену знаю. Но ты такой красавчик!
Неужели эта наглая корова всерьез считает, что он будет пить это самодельное пойло и лезть в ее жировые складки?.. Может, сойти с поезда, пока не поздно? Пусть Иваныч подгоняет джип. Уж лучше на машине в Москву ехать, чем в одном купе с этой самодовольной свиноматкой…
Пожалуй, Сергей так бы и поступил, если бы на пороге не возникла не совсем юная, но свежая и к тому же красивая девушка. На голове меховая шапочка-ободок, нисколько не скрывающая роскошных, белых, как снег, волос, большие выразительные глаза, ресницы, как стрелы амура, чуть широковатый, но ничуть не отталкивающий нос, пухлые, густо накрашенные губы – сочные и, вероятно, сладкие на вкус. Изящная дубленка до пояса, короткая кожаная юбка, сильные стройные ноги, стильные полусапожки на высоком каблуке. Из вещей – небольшой модный чемодан на колесиках, оригинальная сумочка в приложение к обуви. От нее пахло свободой и нежными французскими духами.
Она с легким недоумением посмотрела на тетку, перевела взгляд на свой билет, снова глянула на нее.
– Извините, но вы заняли мое место. – Голос мягкий, воркующий.
Она сама по себе была великолепна, но по сравнению с Алевтиной-колхозницей казалась богиней красоты. Вот о какой попутчице мечтал Сергей.
– Да ничего страшного, деточка! – с идиотским презрением окатила ее взглядом бабища. – Ну перепутала место, с кем не бывает. Давай оставим все как есть – я заняла твое место, а ты займешь мое. Договорились?
– Но так нельзя, – покачала головой девушка.
– Нельзя, нельзя! – чуть ли не вскричал Сергей.
И силой вытолкал из купе противную тетку. Она возмущалась, пыталась сопротивляться, но Сергей был неумолим. И даже лично затащил в ее купе тяжелую сумку.
– У каждого свое место в этой жизни! – вкладывая в эту фразу глубокий смысл, сказал он на прощание.
Надо ли говорить, с каким удовольствием он вернулся в свое купе, к своей прекрасной попутчице. Он посмотрел на нее с тайным любованием и решил, что выплатит Иванычу щедрые премиальные. Заслужил…
Он помог девушке уложить вещи, вышел из купе, чтобы она переоделась. Когда вернулся, она уже возлежала на своем месте с глянцевым журналом в руках. На обложке журнала была редкостной
Она лежала, согнув ноги в коленях. Кожа гладкая, чистая, загорелая, как будто она села на поезд прямиком из солярия. Под шортиками… Девушка, похоже, догадалась, сколь бурные фантазии пучат сознание Сергея – опустила ноги на пол, села, накрыла их журналом.
– Меня, надеюсь, не прогоните? – задорно улыбнулась она.
– Прогоню, – в том же тоне ответил ей Сергей. – Если немедленно не скажете, как вас зовут.
– Виктория Александровна. А если не прогоните, то можно просто Вика…
– Сергей Васильевич. Можно просто Сергей. Но в том случае, если не откажете мне в удовольствии угостить вас коньяком.
– Вот так сразу? – удивленно и чуточку недовольно повела она бровью. – Не успели познакомиться, и сразу коньяк?
– А почему нет?
Он вытащил из своей сумки коробку дорогих шоколадных конфет с коньячной начинкой, раскрыл, предложил Вике.
– Ну если так! – милостиво улыбнулась она. – От конфет я не откажусь. Если с чайком…
Сергей сходил к проводнице, заказал чай и, чтобы все было красиво, сунул ей в карман пятисотенную купюру. Вернулся к Вике. Взглядом показал на коробку.
– Начинка коньячная, – сказал он. – Но на самом деле это вранье. Коньяк сам по себе большая редкость, а все, что продается под этой вывеской, в действительности всего лишь бренди. Настоящий коньяк делают только во Франции, провинция, кстати, так и называется – Коньяк. Это коньячный спирт, который выдерживают в дубовых бочках, сбитых гвоздями из акации…
– Непременно из акации? – выразила удивление Вика.
– Фирменный стиль, ничего не поделаешь… Кстати, у меня есть бутылочка. «Наполеон».
– «Наполеон»? – как-то без восторга переспросила она.
– Вас не вдохновляет «Наполеон»? Напрасно, напрасно. Настоящий «Наполеон» – это не марка коньяка, как вы думаете. Это всего лишь срок выдержки…
Сергей достал из сумки и поставил бутылку подлинного коньяка «Реми Мартин».
– Так вот, в дубовые бочки заливают виноградный спирт, – продолжал он. – Крепость – семьдесят градусов, емкость – триста пятьдесят литров. Только через пятьдесят лет выдержки крепость опускается до сорока градусов. А из трехсот пятидесяти литров остается только сто. Французы шутят, что остальные двести пятьдесят литров выпивают ангелы…
– Красиво шутят.
– На то они и французы… Да, насчет выдержки. Семь-восемь лет, и получается коньяк «V.S.O.P.», после десяти – «Наполеон», пятнадцать-семнадцать – «Х.О.», ну а через пятьдесят лет томления получается знаменитый коньяк «Луис XIII»… К сожалению, «Его Величество» я оставил дома…
– Луис ХIII был всего лишь королем, а Наполеон – императором. Так что уж лучше «Наполеон»…
– Логично!
Сергей остался доволен ее ответом.
– Интересно, сколько такая прелесть стоит?