Черный Истребитель
Шрифт:
А стены -
Сходятся углом,
И в тупике
Нет места для маневра,
Глаза
Прищуришь -
Слишком яркий свет…
И воздуха глотка,
Как в вакууме -
Нет,
Нет зрения, нет
Слов,
Изодраны на выживанье нервы.
И, спину выпрямив
До хруста
В позвонках -
Нас на колени
Падать не учили,
И преподали
Смысл слова «страх» -
Еще раз собираю
Сны и силы…
И стисну зубы,
Чтобы не позвать -
«Эй, братья!»,
Жду - пока еще не время.
Еще себя
В иллюзиях искать
Полвека будет
Проклятое племя.
А хочется - чтоб в черном,
Не мундир…
Но разницы - когда
Довольно цвета?
По главным улицам,
Взрывая сонный мир,
Чеканя шаг,
Рядами
К двери в лето
В одном строю -
Имперский штурмовик,
Солдат Альянса,
Дипломат,
Наследник…
Нет выхода из тупика?
Взорвать тупик!
Взорвать,
Прорваться
К заповедной двери,
Войти.
И даже удержать
Победный крик.
А может, вправду -
Каждому
По вере?…
Танька засунула тетрадку в карман джинсов, вновь задумалась.
А как удалось Маршалу, которого трудно назвать мастером боевых искусств, справиться с Герцогом? И зачем ему это было нужно? Чтобы стереть тропинку, приводящую к нему Скиннера? Может быть, оно того стоит. Но стоит ли?
Выйти на Маршала легко. Есть как минимум два пути. Убрать его будет труднее, если пользоваться этими путями. Есть и третий. Самый глупый, но и самый неожиданный в ее ситуации. Маршал, как ни смешно звучит, самая простая из актуальных для нее проблем. Другие вопросы посложнее.
Но надо ли искать на них ответы? Все просто - убей и умри. Отомсти и уходи. Пусть загадки разгадывают детективы. Стоит ли играть в Шерлока Холмса и Глеба Жеглова?
Самое простое решение никогда не бывает самым верным. Но есть основная задача - а есть любопытство. Понять, кто и как с ней играл - да, разумеется, хочется. Только сначала - Маршал. С этой цели она начала. Ее и нужно достичь. Нельзя отступать от выбранной цели. Чего бы это не стоило.
«Нас на колени падать не учили…» - прошептала она, еще раз пробуя на вкус слова.
Удалось заснуть, хотя почти до утра в голове вертелись навязчивые вопросы, и даже во сне Танька все пыталась найти на них ответы. Ответов не было. Нет данных - нет решения.
1. Кэсс: День 6й
– Рин. Ты должен будешь кое-что сделать сегодня, - на мгновение вспоминая обо всем, что случилось до церемонии, тихо сказала Кэсс.
– Это важно.
Рин приподнял брови в немом вопросе.
– Ты расскажешь всем о том, что знаешь. О дополнительных контурах, о коде. Обо всем. Только - не о том, что в этом замешан Эскер. Приказ ты получил от начальства, и так далее.
Рин изумленно хлопнул глазами.
– Его убьют сегодня же. Несмотря ни на что. И тогда - всем несдобровать. Понимаешь?
Рин кивнул:
– Хорошо. Но зачем тогда?…
– Чтобы на тебя уже нельзя было давить. Это не лучший способ тебя обезопасить, но дру…
И тут подошел Рон Анэро.
Кэсс очень надеялась, что Рин и понял, и поверил. От этого доверия зависело очень многое.
Шли к помещению, выделенному под бар, молча. Кэсс склонила голову, глядя только на свои ботинки. Парадный китель она предусмотрительно сняла и несла на сгибе руки. Через полчаса ей будет все равно, что с ним произойдет. А это нехорошо. Мундир - это все же мундир, даже если на душе настолько паршиво.
Ее пропустили вперед, к дальнему столу. Кэсс встала у стола, уставленного бокалами, оказавшись лицом к остальным, взяла крайний, задумчиво посмотрела на ало-багровую жидкость. Потом подняла глаза, посмотрела на взведенную, напряженно ожидающую от нее слова толпу. Здесь не годились слова строгого ритуала, но и лишних, пустых говорить было нельзя.
– Есть ли жизнь после смерти, господа?
– бросив этот вопрос в воздух - всем и никому, она еще раз взглянула на свой бокал, как будто именно он знал ответ.
– Нам говорят - нет. Наука и здравый смысл говорят нам «нет» - и мы верим… Верим?
Склонив голову набок, Кэсс выдерживала паузу, потом подняла бокал повыше.
– Да черта с два!
– повысила она голос. Аудитория смотрела на нее бешеными глазами, жадно впитывая слова. Бледные лица, уже слегка подернутые тенью безумия глаза… - Пусть верят в это те, кто не знает, что небо - бесконечная дорога. И эта дорога не кончается и за гранью смерти… Вечной дороги ушедшим! Вечной дороги - и легкого неба!
– Легкого неба!
– откликнулось полсотни глоток.
Кэсс осушила бокал залпом, и швырнула с размаху об пол, яростно наступила ботинком на осколки, схватила следующий.
– Пейте, господа офицеры!
Господа офицеры разобрали бокалы, выпили молча, не чокаясь, стекло и хрусталь зарыдали, разбиваясь в мелкое крошево.
И понеслось…
Допивая очередной бокал, она с удовольствием швыряла его об пол. Все было омерзительно - хотелось расслабиться, по-привычному, с битьем посуды и крушением мебели, драками с патрулем и прочими вещами, заменявшими им возможность выплакать боль утраты, но не получалось. В памяти слишком крепко засел якорь странных и страшных загадок. Истерика набирала обороты, и как всегда, самым страшным была невозможность сказать хоть слово о том, что происходит внутри. Словно бы кто-то заклеил рот, наложил на уста печать молчания, вырвал язык - и слова метались в горле, не находя выхода. Не было истинных слов - только вопрос «почему?», и с этим вопросом она ударила ладонями по столу, оставив кровавый отпечаток.
Рин положил свои ладони поверх ее. Кэсс подумала, что, если он скажет хоть одно слово утешения, она ударит его наотмашь и уйдет. Но Рин молчал, и, глядя ему в глаза, она видела, что вопрос у них - один на двоих. Рин поднял левую руку и протянул к ней ладонью вперед - на половину ширины стола, и Кэсс поняла, и прижала к этой ладони свою. Кровь смешалась, от нажима рана раскрылась, и несколько тяжелых капель упало на стол.
– Элло, - одними губами сказала она.
– Брат…
Кто-то произнес тост, все поднялись, выпили молча. Еще один тост, еще один…