Черный Истребитель
Шрифт:
– Куда теперь?
– Сначала в супермаркет, потом домой, отдыхать перед финальным аккордом. Я надеюсь, что финальным.
– Может, сразу поедем?
– Нет уж, - Саша упрямо помотал головой.
– Я не железный. Я уже засыпаю на ходу. Это не дело - ехать в таком состоянии. Ночь уже… спать пора.
– Спать надо днем. Саш, ну его, твой супермаркет. Поедем сразу домой.
– В чем дело?
Танька пожала плечами.
– Не знаю. Не езди туда. Пожалуйста…
– Хорошо, - коротко кивнул Саша, выезжая на шоссе.
– Как скажешь.
Обратная дорога заняла от силы минут двадцать - к ночи шоссе опустело. В «круглосутке» неподалеку от дома Саша купил какой-то еды, потом припарковал машину у подъезда, недовольно покачал головой. Окна квартиры выходили на противоположную сторону, но поставить машину там было нельзя - дом стоял на углу улицы, и дорога проходила прямо под окнами первого этажа.
– Сигнализации нет?
– догадалась Танька.
– Нет. Вернее, есть, но совсем паршивая.
– Ну, будем надеяться, что никто на эту колымагу не позарится.
– Не люблю надеяться, - буркнул Саша, захлопывая и запирая дверь машины.
Они поднялись и почти тут же, не сговариваясь, симметрично повалились в кресла.
– Да-а-а-а… Денек, - сказала Танька, затягиваясь сигаретой и оглядываясь в поисках пепельницы.
– Ехали, стреляли, машину потеряли, новую достали. Ты мне еще будешь говорить, что жизнь не похожа на голливудский боевик?
– Буду. Если бы не этот паршивый Скиннер, она и вовсе была бы на него не похожа. Потому что мы действовали бы совсем по-другому. Умнее и осторожнее.
– Как, например?
– Элементарно. Наняли бы человека по маршалову душу. Легли бы на дно. Посмотрели бы, продолжит ли кто его дело. Если нет - мирно всплыли бы где-нибудь через годик.
Танька смяла бычок, с недоумением разглядывая знакомую уже Сашину физиономию. Потом до нее дошло.
– Саш. А почему ты вдруг говоришь так, словно собираешься делать все это вместе со мной? Или я ошибаюсь?
Саша склонил голову набок, внимательно посмотрел на Таньку, потом склонил голову к другому плечу, взглянул еще раз. В этом жесте Танька узнала мягкую пародию на свою любимую манеру. Потом Саша пристально посмотрел ей в глаза.
– Саша… - Танька попыталась просочиться через обивку кресла куда-то внутрь.
– У тебя же девушка… и все такое…
– Наивное дитя Чукотки. Откуда у меня девушка при моем образе жизни?
– усмехнулся Саша, но глазами все так же удерживал ее взгляд. Танька не могла отвернуться, как ни хотелось - словно две ладони аккуратно зафиксировали ее лицо.
– Ну… ты сам говорил.
– Я про тебя говорил, дурочка.
– А теперь это уже похоже на дурную голливудскую мелодраму… - поежилась Танька.
– Не шути так.
– Я не шучу. Просто завтра мы поедем делать важное для обоих дело. Что будет потом - писано вилами на воде. И я хочу, чтобы ты знала все, как есть. Чтобы решать.
– Что решать?
– Чего ты хочешь потом.
– Саша, - осторожно сказала Танька, чувствуя, что в ней борются два весьма противоречивых желания - прекратить сцену, как слишком сентиментальную и мелодраматичную, и продолжать ее до бесконечности.
– А моего мнения ты спросить не хочешь?
– Я, кажется, предоставил тебе полную свободу выбора… Разве не так?
– две невидимые ладони на щеках превратились в тиски, не дававшие ей спрятать, наконец, лицо в ладони.
– Нет, не так. Ты связал мне руки. Я теперь должна буду думать о тебе. Не так, как раньше. А учитывая этот интересный факт.
– Никто тебя не заставляет.
– Ну, разумеется. Я должна наплевать на судьбу человека, который с какой-то стати изволил влюбиться в меня!
– Это не должно определять твое решение.
– Перестань говорить, как компьютер!
– Я говорю, как мне удобно, - отрезал Саша.
– Саша. Я отношусь к тебе как к другу. Как к брату…
– «Я вас люблю любовью брата, и может быть, еще сильней!» - продекламировал Саша.
– Не издевайся. Я не могу быть твоей любимой девушкой.
В голове отчетливо пискнула мысль «Да неужели!», и Танька покраснела до ушей.
– Почему?
– все с той же неумолимой компьютерной логикой задал вопрос Саша, и у Таньки не нашлось безупречного ответа.
– Я тебя не люблю…
– Я требую от тебя ответной любви? Налагаю какие-то обязательства?
Танька спасовала. Ей хотелось не найти аргументов. И ей хотелось закрыть глаза на то, что единственное, что привлекало ее в словах Саши - своеобразный резонанс с жесткой и небанальной логикой Герцога. На то, что ей нравилось слушать слова, бывшие отзвуком с того света. Соблазн сдаться был велик. Чувство свободы и близкий по духу, сильный и привлекательный человек рядом. То, о чем год назад она не позволяла себе даже мечтать. Но… это было неправильно, хоть и прекрасно.
Наконец-то она смогла отвести глаза в сторону. Взгляд метнулся по рядам книг на стенке. Здесь была большая библиотека. Много фантастики и фэнтези - почти все она уже читала. Среди темных и темно-пестрых обложек цветовым пятном мелькнула темно-голубая обложка старого, кажется, первого издания Толкина в России. Когда-то ей дали почитать четыре книги, упакованные в единую мягкую обложку наподобие коробки. В отличие от друзей, ее модное произведение совершенно не впечатлило. Но одна сцена…
«Нет», - сказала она себе.
– «Я останусь собой, я не куплюсь на желание скрасить одиночество. Если я полюблю его - значит, так тому и быть. Если нет - нет».