Черный Истребитель
Шрифт:
– А карманы этой сумки ты проверяла?
– Нет, - развела руками она.
– Не догадалась.
– А сумку ты куда дела?
– Выбросила.
– Вариант первый: ты ненароком выбросила и камеру. Вариант второй: ты камеру не брала, ноги ей приделал кто-то другой, но Маршал уверен в том, что взяла ее ты.
– Вариант третий, - добавила Танька в тон.
– Скиннер врет.
– Не думаю. Это легко проверить. Обманув по мелочи, он нарвется на то, что мы перестанем верить ему и в крупном.
– Кстати, Саш. Если есть жучок, то должен быть и ретранслятор, так? Где-то поблизости. А то жучок же - штука маломощная…
– Откуда знаешь?
– спросил Саша.
– В Интернете читала. Что обязательно в радиусе километра-трех должен быть ретранслятор. Жучок, допустим, на одежде. Ухитрился привесить. К тебе, наверное - я же все шмотки поменяла. А ретранслятор… в дом никто не заходил. Но мало ли…
– Если о чем-то написано в Интернете, можешь плюнуть и забыть. Значит, уже года три как придумали совсем другие модели. Мне вот что интересно - зачем он нам сдает Маршала? Маршал ему для лаборатории не нужен? Он же уже в курсе…
– Позвони и спроси. Или спроси погромче - позвонит, скажет… - пошутила Танька, но невольно напряглась, ожидая звонка. Звонка, разумеется, не было.
– Кстати. А зачем тогда все эти игры в «позвоните-скажите»?
– Нет, он, наверное, должен был сказать - я на вас жучок подвесил, так что не дергайтесь, вытащим, - засмеялся Саша.
– Вот бы ты восхитилась…
– Значит, заграница и прочее отпадает. Ну что за бля!
– ударила кулаком по матрасу Танька.
– Попались. Как дети. Может, в газету пойти? На телевидение? На Красной площади встать с плакатами? Еще какую-нибудь глупость отмочить? Совсем уж глупую, чтобы он от нас отстал?
– Допустим, насчет Маршала я могу предположить, - не слушая ее бредней, рассуждал Саша.
– В одной конторе мы не поместимся, лучше двое, чем один. Но это тоже не очень убедительно. И что такого может быть снято на эту дурацкую камеру? И зачем ему камера, если запись с нее можно переписать на что-нибудь еще?
– Значит, дело не в записи, а в камере, - мудро заключила Танька.
– Самая навороченная камера не стоит больше пяти штук баксов. А ему не деньги подавай - камеру. Бред, полный бред…
– Вот лучший способ борьбы с излишней романтикой!
– патетически провозгласила Танька.
– Один звонок от Скиннера - и ваши мозги приходят в норму!
– Это кто тебе такую чушь сказал?
– улыбнулся Саша. Танька задумчиво поглядела на него. Почти обнаженная скульптура человека в глухих непонятках, одной рукой держащего мобильник, другой пытающегося прочесать в затылке лысину. Никакой романтики. Нет, ну, если отобрать мобильник, опустить руку от потылицы куда-нибудь к поясу - это еще куда ни шло. И то - в какой-нибудь другой ситуации.
– Я, - серьезно сказала Танька.
– Прошли последствия коварного колдовства?
– внимательно посмотрел на нее Саша.
– Начисто, - облегченно вздохнула Танька.
– Просто начисто.
– Ну и хорошо. Спать. Спать, спать по палатам…
– … шизофреникам лохматым!
– закончила Танька и накрылась с головой пледом. Саша выключил свет и ушел к себе.
Вот теперь заснуть получилось сразу - было уже раннее утро. Спала Танька до полудня и славно выспалась, но проснулась с ощущением легкого похмелья - но не от пива, от непривычно чистого деревенского воздуха. Саша уже встал - Танька поймала себя на том, что привыкла, проснувшись, немедленно определять, где он находится, так же как смотреть на часы на левой руке - и чем-то железным гремел в третьей из комнатушек. Оттуда же доносились вкусные запахи, но сейчас аппетита у Таньки совсем не было.
А вот от кружки кофе она не отказалась бы. С каковым заявлением и вошла в комнату, служившую временной кухней - помимо мебели, там еще стояли электрическая плитка и тостер. Саша показал на большую кружку, судя по размеру, бульонную, прикрытую крышкой и тряпкой. Танька сунула нос под крышку и обнаружила, что кружка полна горячим кофе - и не растворимым, а настоящим. Черным, как деготь, и крепким, как удар по голове - как поняла она, сделав первый глоток.
– Кайф какой!
– восхищенно произнесла Танька после третьего глотка. Кофе был сварен с пряностями.
– Сашка, я тебя обожаю!
– Да врешь ты все… - усмехнулся Саша.
– Ни капельки ты меня не любишь. Ты любишь мой кофе.
– Как ты догадался?
– У тебя на жадной морде все явственно написано. Большими буквами.
– Ничего. Я тебя потом полюблю. В лаборатории Скиннера, - в шутку пообещала Танька.
Саша поморщился:
– Совсем не смешно.
– Ну, извини, - пожала плечами Танька.
– Что сегодня делать будем?
– Гулять, жарить шашлыки, спать. В общем, отдыхать. Еще некоторые будут учиться стрелять из пистолета.
– Да я умею. Из спортивного, ну еще из ПМ чуть-чуть. Я в тире занималась в прошлом году.
– Вот заодно и проверим.
Они долго бродили по ельнику, уже кое-где присыпанному снегом. Земля промерзла накрепко, и грязь под ногами хлюпала только в низинках. Лес Таньке не понравился - был он мрачным, чужим и недружелюбным. Зато в середине его скрывалось маленькое озерцо, только по краям тронутое коркой льда. С очень чистой водой - приглядевшись, можно было увидеть коряги и корни водорослей на дне. Еще Танька углядела длинную ленивую рыбу, проплывающую под корягой, и обрадовалась.
– Это мы хоть в какой области?
– полюбопытствовала Танька, найдя на тропинке след, подозрительно напоминающий волчий.
– Во Владимирской, - ответил Саша.
– А что?
– Да редкостная глухомань… Даже не верится. Откуда у тебя этот дом?
– Наследство от деда.
Саша достал из кармана заранее припасенную жестянку, положил ее на пень, протянул Таньке огромный пистолет киношного вида. Она задумчиво взвесила оружие в руке. Было тяжело и неудобно.