Черный Камень
Шрифт:
— А, Димыч… Чего ты? Уже пора? Бли–ин, что–то у меня голова трещит.
— Пить надо меньше! — объявил Диоген.
Сергей посмотрел на него и поморщился.
— Не ори, а? Слышь, Димон, прости, не могу. Башка не варит. Чет мы вчера с Лехой загудели. Без обид, ладно?
Я понимающе усмехнулся и пошел прочь. Значит, Серега с Лексом сегодня в ауте. Светка тоже. Да и мне неплохо бы отдохнуть… Нет, нельзя. Ариша ждет Фиолы, и я обязан получить их как можно быстрее! Придется охотиться одному, вернее, вдвоем с Диогеном.
Едва выйдя из деревни, я заметил Марселя. Он выехал из перелеска и теперь во весь опор скакал к Черному Камню. Вот, блин, еще не хватало. Я споро развернулся и двинул назад к воротам. Неприятно, конечно, прятаться от этой сволочи, но вторую Метку терять совсем не хотелось. Поэтому, наступив на горло своей гордости, я пристроился за спинами стражей и с неприязнью наблюдал за черным всадником. По большому счету, делать ему в перелеске нечего, там, кроме ежей, никого нет. Видно, опять с таинственным монахом встречался. Надо будет на досуге там побродить, может, выясню чего.
Не обратив на меня внимания, Марсель на полном скаку влетел в деревню.
— Полегче, любезный! — крикнул ему один из охранников. — Людей передавите!
Как они к нему… вежливо. Ладно, леший с ним, пора идти качаться.
На пчел–убийц идти я не решился: они летучие, еще, чего доброго, достанут моего филина, и я не смогу его защитить. А себя, как выяснилось, бедолага лечить не может. Что поделать, квестовый моб…
Поэтому, идя по лесной тропе, я расспрашивал Диогена о местных обитателях.
— Кто там чуть сильнее пчел, не знаешь?
— Коты вроде, — неуверенно ответил он.
— Какие коты?
— Драные.
Вот ведь зараза, ни на один вопрос не может нормально ответить!
— Диоген, я серьезно.
Он сердито покосился на меня и, кажется, вознамерился клюнуть.
— А кто шутит? Драный кот, монстр пятого уровня. Вон на той поляне обитает.
Что ж, коты — это вполне приемлемо. Надеюсь, им не придет в голову лезть на дерево, чтобы достать Диогена.
Вскоре мы и в самом деле вышли на поляну, где десятки ободранных тварей, размером больше похожих на среднюю собаку, лежали, греясь на солнце. К счастью, они были не агрессивны и на наше появление не отреагировали. Я велел филину выбрать ветку повыше, а сам приступил к делу.
Но едва мой меч коснулся первого котяры, как все изменилось. Он заорал так, что остальные брызнули прочь и затаились в траве. А я тихо прифигел. Потому что крик этот действовал на каждую клеточку тела. Кот не бросался на меня, не кусал, просто стоял и вопил, и этот вопль сводил меня с ума. Голова тут же раздулась и, казалось, вот–вот расколется, словно арбуз. Руки затряслись, ноги подогнулись.
«Это просто звук», — твердил я себе, оседая на землю.
Меч выпал, и я свалился рядом с ним, чуть не угодив лицом на острую кромку. И из последних сил прохрипел Диогену:
— Лечи!
Тот удивленно мигнул — меня ведь никто не ранил! — но послушался и кинул спасительный комок. И тут же руки окрепли, боль в голове прекратилась, я сумел подняться и обрушить меч на драного кота.
Покончив с ним, я объяснил Диогену, что крик этих тварей действует на психику, и меня во время боя нужно непрерывно лечить, не дожидаясь физического урона. И дело худо–бедно пошло. Хотя, надо признать, вой каждого последующего монстра разламывал мою бедную голову все сильнее.
После очередного котяры я решил перекусить. Достав пироги, покрошил один для филина и осторожно начал задавать вопросы, мучившие меня с самого утра. Начать решил издалека.
— Диоген, ты знаешь историю этого мира?
Мой крылатый друг пренебрежительно фыркнул.
— Конечно. Хочешь послушать?
— Ага.
— Мелизора существует спокон веков. Много–много лет назад ее сотворили два бога — Нариэль и Утрес–Крех. Но потом они рассорились: Нариэль, поборник милосердия и справедливости, стал неугоден коварному и жестокосердному Утресу. Не раз и не два жители Мелизоры становились свидетелями их битв. Но до поры до времени божественные войны не наносили большого вреда миру.
Я слушал, затаив дыхание, ведь в первых же словах филин упомянул о том, кто меня больше всего интересовал — о таинственном Нариэле.
— Одна из божественных схваток, — продолжал Диоген, — сломала волшебную печать, закрывающую наши острова, и на Мелизору хлынули странники с Большой земли. Точно так же, как и сейчас, пилигримы носились туда–сюда, охотились, выполняли задания. Так продолжалось много лет, а потом случилась Великая Битва. Темный и светлый боги сошлись не на жизнь, а на смерть. Говорят, такая жуть в то время творилась! На совершенно чистом небе беспрерывно гремел гром, земля тряслась, словно острова хотели оторваться и уплыть в океан. Сильнейшие ветра пригибали к земле даже самые могучие деревья. Мало кто тогда решался выйти на улицу. Боги бились много дней, и вот Утрес почувствовал, что теряет силы, ведь у него здесь гораздо меньше последователей. Стараясь напитаться энергией, он наслал на весь мир страшную болезнь, чтобы страдания жертв помогали ему биться. Нариэль же в ответ закрыл Мелизору магическим куполом, дабы мор не перекинулся сюда. И с тех пор все здесь стало немного иным: очертания островов поменялись, да и сама жизнь тоже. И главное — странники исчезли, все и сразу.
— Умерли? — в удивлении воскликнул я.
— Нет, просто испарились, как не было. Но противостояние отняло у богов последние силы, и оба они пали в Великой Битве.
— То есть погибли?
— Боги бессмертны, — снисходительно пояснил филин. — Может быть, они уснули, а может, впали в забытье. Но когда Мелизора пришла в себя после страшной схватки, странники вдруг появились вновь. Теперь сюда пропускают не всех, а только прошедших отбор. Они скрываются здесь от мора и постепенно обживают наши земли. А остальным через купол сюда не пробраться.
Знание мира: +5. Текущее значение: 15.
Я сидел, переваривая полученную информацию. Удивительно, как в легенды Мелизоры вплетены события, происходившие на Большой земле. Разрабы этого мира постарались на славу. Но вот происходящее со странниками совершенно непонятно. То появляются, то исчезают. Действительно ли так и было, или это просто выдумка?
— А что ты слышал об алтарях? — закинул я удочку.
Диоген закатил глаза к небу и покачал головой.
— Они были в храмах, естественно. Но после Великой Битвы все храмы разрушились.