Черный Камень
Шрифт:
Краем глаза я заметил, как он подтолкнул лапами Светкины кроссовки в озеро, на поверхности выступили пузыри, что–то булькнуло, и обувь, словно в кислоте, растворилась.
Серега растянулся на траве и блаженно закрыл глаза. А пес зубами вытащил из котомки комплект одежды, перетянутый веревкой, и положил на берег у самой кромки воды. Затем подтянул за собой обе сумы и сел рядом со мной.
— Колбаса у тебя знатная была, — доверительно сказал он. — Никогда такой вкуснотищи не пр–робовал. Спасибо.
— Да на здоровье.
Вот ведь дурдом, сижу, с собакой болтаю. Лаврентий вильнул хвостом, и в его голосе появились подхалимские интонации.
— Слушай, у тебя же еще есть? Дай, а?
— А что мне за это будет? — я лукаво подмигнул.
— За мной не заржавеет, — заверил пес. — Подар–рочек тебе дам.
Он пошерудил мордой в одной из котомок, зубами вытащил кулон на кожаной тесемке и опустил мне на ладонь. Я покрутил его в руке. Примитивная самоделка. Полупрозрачный белый камушек, кое–как втиснутый в грубую свинцовую оправу. Я бы такой точно постеснялся кому–то дарить.
— Мне его дед оставил, говорил, что этого камушка дух Павшего Бога коснулся, — гордо поднял морду Лаврентий. — Пр–равда, я не почувствовал. Но вдруг тебе повезет.
— Спасибо, — я потрепал пса по загривку. — А он не растворится?
— Не, в озер–ре только вещи из–за Магического купола тают.
Я скормил ему оставшуюся половину бутерброда и задумался.
Магический купол… Парамон его тоже упоминал. Видимо, та вязкая жижа, из–за которой я чуть не свалился с ковра. Несомненно, в тот момент пролетали сквозь какую–то преграду — я чувствовал ее и видел искры. Энергетическое поле, защищающее острова от проникновения заразы? Остроумно. И, судя по всему, помогает, синдрома здесь явно нет.
За спиной послышалось шуршание, и Светкин голос объявил:
— Все, мальчики, я готова. Можете поворачиваться.
Щеки ее так и горели румянцем, то ли из–за недавнего конфуза, то ли из–за купания. Она была одета в длинную, до пят, холщевую робу с разрезами до колен. На ногах лапти. Я улыбнулся: забавный прикид.
Мы с Серым поднялись и нырнули в теплую воду. Одежда вскоре расползлась, и я с легкой завистью покосился на Серегин торс: мышцы под кожей перекатываются, словно стальные, грудь широченная, на предплечье наколота какая–то птица. Орел, что ли? Здоров бродяга, мне еще качаться и качаться, чтобы такими бицепсами обзавестись.
Выкупавшись, мы обрядились в бесформенные холщовые штаны и рубахи.
— Натягивайте лапти и за мной! — скомандовал Лаврентий. — Гор–рдей, небось, уже рвет и мечет. Да и мне пора за следующими стр–ранниками бежать.
Он поджал уши и затрусил к вытоптанной в высокой траве дорожке. Мы выстроились гуськом и быстрым шагом двинулись за ним. Попетляв в поле, заросшем высоченным кипреем, тропинка оборвалась у болота с видневшимися кое–где мшистыми островками. После благоухания полей запах тины и протухшей стоячей воды заставил меня поморщиться. Ловко прыгая с кочки на кочку, Лаврентий двинулся вглубь трясины, а мы нехотя поплелись следом.
Минут через пять впереди показался островок, на котором стояла хижина из веток, с крышей, покрытой бурым мхом.
— Вот и домик Гор–рдея.
— Как только до магазина дойду, сразу эти лабутены сменю. Позорище, а не обувь, — проворчала Светка, стряхивая тину с лаптей, и мы направились к покосившейся двери.
В хижине царил полумрак, едкий запах химикатов бил прямо в нос. Я огляделся. На веревках вдоль стен гирляндами висели пучки трав, выпотрошенные змеи и сушеные лягушки размером с упитанного кролика. Кругом шкворчали, дымились и пузырились чугунки и горшки с каким–то варевом. Из–за льняной занавески в углу выглядывал тюфяк с торчащей во все стороны соломой.
— А, прибыли, голубки, — послышался добродушный голос.
В полутьме я не без труда разглядел хозяина жилища, суетящегося возле очага. Зачерпнув из бадьи с десяток извивающихся пиявок, он забросил их в висевший над огнем котел, вытер руки пучком сухого мха и направился к нам.
Я с любопытством посмотрел на странного болотного жителя. Маленький, Светке едва до плеча достает. Круглое, как блин, лицо, взлохмаченная борода, давно не мытые волосы сосульками свисают почти до пояса. А прямо на голое тело надета облезлая козлиная шкура, перетянутая кожаным ремнем, из–за которого торчит тесак.
— Вот, обосноваться здесь р-решили, — кивнул на нас Лаврентий.
— Это хорошо, — потер руки знахарь. — Люблю новые лица. Вы присаживайтесь, гости дорогие, — он показал на скамейку, сделанную из нескольких старых пней, — а я вам быстренько знаки Мелизоры нарисую. Вы же за этим пришли?
Мы удивленно переглянулись.
— За этим, за этим, — подтвердил пес и повернулся к нам: — Ну, мне пора за следующими. Дед Гор–рдей покажет вам дорогу в деревню. До встр–речи.
Через пару мгновений его в хижине уже не было. А знахарь, внимательно оглядев каждого из нас, спросил:
— Ну–ка, под какими именами будете здесь подвиги совершать? Только хорошо подумайте.
— Рокот! — выпалил я.
Света растерянно посмотрела на нас:
— Новое имя? Как думаете, какое мне подойдет?
— Яга — в самый раз будет, — усмехнулся Серега.
— Да ну тебя, дурак.
— Лучик, — предложил я. — Лучик света — хорошо же?
— Пожалуй, — улыбнулась она.
— А я долго думать не стану — Серый. А там уж кто как решит, серый волк или серый кардинал.
— Ну что ж, — Гордей вытащил из бочки кусок вымоченной кожи, — кто первым будет?
Я встал и подошел к нему, глядя на стекающие на застеленный травой пол мутные капли.
— Засучи левый рукав.
Гордей приладил мне кожаный лоскут от локтя до запястья, перетянул его веревкой и завязал тугой узел. Тут же появилось сильное жжение, руку точно в огонь запихнули, а кровь в венах словно закипела. Через несколько секунд неприятное ощущение исчезло, и теперь чувствовалось лишь легкое пощипывание и зуд.
Тем временем знахарь ловко проделал ту же манипуляцию с моими друзьями. Я заметил, как Светкино лицо перекосилось от боли.