Черный Ключ
Шрифт:
— Мне жаль, что это случилось с тобой, — говорю я. Карнелиан отрывает глаза от Эша, чтобы послать мне шокированный взгляд. Это точно отражает выражение лица герцогини, и впервые с тех пор, как я их знаю, я вижу, что они связаны.
Шок герцогини тает с презрением. — Мне не нужна твоя жалость, — говорит она. — Я тоже этого не хочу.
— В этом-то и разница между нами, — говорю я. — Ты видишь жалость. Ты видишь слабость. Я вижу сострадание. Я вижу силу. Но когда ты страдаешь, ты чувствуешь, что должна заставить других страдать. Ты позволила этой трагедии превратить
— Она бесконечно больше, — говорит низкий голос. Курфюрст выходит из тени, когда его охрана входит в комнату, маршируя в унисон, их красные куртки соответствуют сиденьям тронов.
— Оникс, — с облегчением говорит герцогиня. — Я все думала, где же ты.
Нас окружают не менее двадцати ратников, все с винтовками.
Мы в ловушке.
Глава 27
ПОДХОДИТ КУРФЮРСТ И ЦЕЛУЕТ ГЕРЦОГИНЮ в щеку, игнорируя Хэзел между ними.
— Я собирался отправить этих людей в город, — говорит он, — но потом услышал голоса и подумал, что мне следует проверить тебя.
— Я так рада, что ты это сделал, мой дорогой. Ты помнишь моего старого суррогата, 197. Она вернулась, чтобы спасти сестру.
— Как Ты и подозревала, — говорит Курфюрст. Его взгляд падает на Гарнета. — Что он здесь делает?
— Он с ними, — говорит герцогиня. — Как всегда сплошное разочарование.
Курфюрст проводит пальцем по линии челюсти герцогини. — Ты заслуживаешь лучшего, — говорит он.
Они даже не смотрят на нас. Одинокий пистолет Гарнета-ничто против всех этих винтовок. Как и меч Эша.
— Итак, — говорит герцогиня, поворачиваясь ко мне, — как долго ты работала с евнухом?
Мой мозг бешено крутится, пытаясь найти решение, чтобы вытащить нас отсюда. Лучшее, что можно сделать, это заставить ее говорить, пока я не придумаю план.
— У него было имя, — говорю я.
— Я прекрасно знаю имя Люсьена, просто не знаю…
— У него было имя, и это не Люсьен. Ты хоть понимаешь, почему все это происходит? — Я жестом показываю в окно, изображающее закат в ярком свете. — Ты хоть представляешь, что ты сделала с жителями этого города? С самим островом?
Улыбка герцогини ледяная. — Ты глупая маленькая девочка. Этот остров был бы ничем без нас. Мы сделали это великолепие. Мы создали то, чего раньше не было.
— Ничего не было, — говорю я. — Здесь были люди, и ваши предки, которыми вы так гордитесь, убили их всех. По крайней мере, они так думали.
Герцогиня застывает, а Курфюрст в замешательстве.
— О чем она говорит? — спрашивает он.
— Понятия не имею, — отвечает герцогиня.
Теперь моя очередь улыбаться. — А что, по-твоему, Люсьен делал в твоей библиотеке? Занимался королевской историей? Вы. Вы совсем не изменились. Бери все, что хочешь. Вы действительно думали, что убили всех паладинов?
— Всех, кого? — спрашивает Карнелиан, но никто не отвечает.
— Откуда ты об этом знаешь? — шипит герцогиня.
— Потому что я одна из них, — говорю я. — Как ты думаешь, кто разрушил эту стену? Ты понятия не имеешь, на что я способна.
— Тогда докажи это. — Герцогиня дергает Хэзел за голову, так что та кричит от боли. — До сих пор я видела от тебя только легкий ветерок. Докажи свою силу. Убей меня сейчас, если сможешь.
Я думаю об этом. Я думаю о потолке, рушащемся у нее над головой, Воздух ломает ей шею, топлю ее в воде, которую я чувствую в саду на улице.
Но я не Герцогиня. Я не решаю свои проблемы так, как она, с помощью насилия и крови.
— Могла бы, — говорю я осторожно, — но не стану.
Герцогиня смеется высоким, гулким смехом. — Я могла бы, но не буду, — говорит она, передразнивая. — О, это очень ценно.
Курфюрст присоединяется. Кора в ярости. Она делает шаг вперед.
— Ты обещала, что убьешь ее! — кричит она.
— Прости, — говорю я, и герцогиня в то же время: — Прошу прощения?
— Ты убила мою дочь, — кричит Кора, поворачиваясь к своей хозяйке. — Неужели ты думала, что мне все равно? Ты правда веришь, что я ничего не чувствовала к ней?
Герцогиня грозно смотрит на Кору. Фрейлина сжимается. — Надо было утопить эту коротышку, когда она родилась, — говорит герцогиня. — Тебе повезло, что ты вообще с ней познакомилась.
— Ты вообще себя слышишь, Мама? — Говорит Гарнет. — Аннабель была… она была лучшим человеком во всем дворце. Она была совершенно невинна. Она была хорошей.
— Никто не может быть полностью невинным, — говорит герцогиня. — Если ты в это веришь, то ты еще глупее, чем я думала. Ее глаза вспыхивают на что-то позади меня. — Давайте начнем с компаньона, ладно?
Мы все были настолько сосредоточены на том, что перед нами, что никто из нас не оглядывался назад. Я оборачиваюсь, как только трое из стражи Курфюрста атакуют Эша, двое хватают его за руки и отбрасывают меч в сторону, а другой держит пистолет у виска.
— Нет! — Карнелиан и я кричим вместе.
У ратника, держащего пистолет, широкое уродливое лицо и золотой зуб, который блестит, когда он улыбается. У него зверский вид, как будто ему нравится причинять людям боль.
Эш не сводит с меня глаз и произносит одно слово. Хэзел.
Я знаю, что он имеет в виду, но не могу. Я не могу сделать такой выбор. Его глаза упиваются мной, как будто это в последний раз. Как будто он никогда меня больше не увидит.
— Возьмите меня! — предлагает Карнелиан. — Вместо него убейте меня. Пожалуйста! Только не делайте ему больно.
Это такое смелое заявление. Я отрываю взгляд от Эша и смотрю на ее лицо, пораженное страхом, но искреннее. Она действительно умрет за Эша. Не могу поверить, что когда-то считала ее раздражающей, недалекой. Я ненавидела ее по неправильным причинам.