Черный Ключ
Шрифт:
Герцогиня сидит в одном, ноги запутались в юбках, она в замешательстве после драки перед ее глазами. Ее пальцы сжимают змей, как когти, когда она видит своего сына.
— Гарнет? — она задыхается. Хэзел на полу рядом с ней, все еще на поводке. Ее лицо светится, когда она видит меня. Кора и Карнелиан стоят позади нее — Кора таращится на Гарнета, но Карнелиан смотрит только на Эша.
— Здравствуй, мама, — говорит он, как будто они только что сели завтракать. — Не типичный для вас день аукциона, не так ли?
— Ты… ты с ними? — Герцогиня выплевывает ругательство.
— Ты имеешь в виду сражаться бок о бок с людьми? — говорит Гарнет. — Да, Мама. Я с ними.
Герцогиня усмехается. — Я не должна удивляться. Ты больше похож на своего отца, чем когда-либо был похож на меня.
Гранат делает вид, что задумался. — Приму это за комплимент.
— Ты предпочитаешь быть слабаком?
— Лучше слабаком, чем убийцей, — говорю я, шагнув вперед.
Герцогиня стоит, и я вижу, что она держит кинжал в одной руке, предположительно тот же, который дал ей Курфюрст. Его рукоять усыпана драгоценными камнями, а лезвие выгравировано кружащимися серебряными линиями. — Я не позволю простой фрейлине говорить со мной в таком тоне. Когда это нелепое восстание закончится, я отрежу тебе язык. Я насажу твою голову на пику. Я…
— У тебя ничего не будет, — говорю я, медленно идя вперед. — У тебя нет власти в этом городе. И я не просто фрейлина.
Я не буду ее бояться.
И она увидит меня такой, какой я являюсь на самом деле.
Раз — увидеть предмет как он есть. Два — нарисовать мысленный образ. Три — подчинить своей воле.
Мой скальп покалывает, когда мои волосы становятся черными. Мой нос болит, когда он возвращается к своему нормальному размеру, мой лоб сжимается. Я оставляю глаза напоследок. Они горят, как горячие угли, шипящие в моем черепе, но я заставляю себя держать их открытыми, пока они возвращаются к своей естественной фиолетовой. Я хочу увидеть лицо герцогини, когда она поймет, что это я.
Я не разочарована.
Она раскрывает рот. Кинжал с грохотом падает на пол, в пределах досягаемости Хэзел — она пытается его схватить, но цепь удерживает ее. Герцогиня выхватывает кинжал и хватает Хэзел за волосы, дергает ее вверх и прижимает лезвие к горлу.
— Не подходи, — говорит она.
— Вайолет, — хрипит Хэзел.
— Ты не причинишь ей вреда, — шиплю я. Я подумываю присоединиться к воздуху и сбросить герцогиню с помоста, но это может закончиться перерезанием горла Хэзел.
— Итак, — говорит герцогиня, чувствуя себя более комфортно после того, как жизнь моей сестры взяла верх надо мной, — ты вернулась. Я думала, вернешься ли ты. Это часть причины, по которой я забрала ее в первую очередь. Я подумала, что тебя могут поймать, когда ты будешь спасать ее. Она поднимает одну бровь. — Ты хорошо замаскировалась, скажу я тебе.
Эш, Рейвен и Гарнет образовали вокруг меня свободный полукруг. Кора с нетерпением следит за каждым моим шагом, ожидая своей мести.
— А остальная причина? — спрашиваю я.
Герцогиня пожимает плечами. — Ну, я, конечно, надеялась, что у нее будут твои способности,
Она оттягивает голову Хэзел назад. — Когда ты сбежала с компаньоном, я думала, что мне конец. Я думала, что никогда не получу того, чего действительно хотела, чтобы моя дочь правила так, как я должна была. Но… что это за странная поговорка у вас в нижних кругах? Если жизнь дает тебе лишь лимоны, сделай из них лимонад? Я увидела возможность. Зачем давать ребенку жизнь, которая должна была быть моей? Курфюрстина настолько проста и глупа, ей так легко манипулировать. Почему бы не использовать это в моих интересах? В конце концов, она проделала такую прекрасную работу, крича всем и каждому в Жемчужине о том, как она ненавидела меня, как она не хотела родниться с моим домом. Она ревновала. Ревность-мелкое чувство. Оно загрязняет разум. Это делает тебя опрометчивым. Ведь у нее было все, и она этого не ценила. Хуже того, она не заслужила этого в первую очередь.
— Значит, ты украла мою сестру и пошла через голову Курфюрстины, чтобы стать парой Курфюрсту?
— Хорошая догадка, — говорит герцогиня с усмешкой. — И как только Оникс понял, что есть шанс снова быть вместе… что же, мы бы сделали что угодно друг для друга. Даже убить его жену из Банка. В этом глубина нашей любви.
— Тогда где же он? — спрашиваю я, жестикулируя. — Похоже, он бросил тебя.
— О нет, — говорит герцогиня. — Он больше никогда меня не бросит.
Что-то в ее тоне меня смущает. Кора тоже выглядит расстроенной — она оглядывает комнату, но там никого, кроме нас восьмерых.
— Но однажды он это сделал, — говорю я, пытаясь найти слабое место. Мои глаза мерцают, а кинжал все еще прижат к шее Хэзел. — Он бросил тебя. Он женился на Курфюрстине.
— Не говори так, будто ты что-то о нем знаешь, — огрызается герцогиня. — Он никогда не покидал меня. Нас разлучили. — Она гордо поднимает голову. — Мы любим друг друга. Больше, чем когда-либо любили двое людей. Мы сделали что-то красивое вместе, и они забрали это, они вырвали это у меня, даже когда я умоляла их не делать этого. Они называли это чудовищем, жизнью, которая росла внутри меня. — У нее дикий взгляд. — Это несправедливо! — она плачет. — Вы, бедные, глупые, бесполезные суррогатные матери, можете выносить ребенка, а я не могу.
Я ошеломлена. Герцогиня была беременна? Королевские женщины стерилизуются после замужества, но очевидно, что до этого герцогиня и Курфюрст спали вместе. Я слышу вздох Гарнета. Даже Кора выглядит потрясенной. Если бы об этом узнали, дом герцогини был бы разрушен навсегда.
Ее глаза полны слез, а руки дрожат от гнева. Густая капля крови сочится с лезвия и капает на шею Хэзел.
— Какой же я была дурой, — шепчет герцогиня. — Подумать только, они позволили мне оставить его себе.
На мгновение я вижу ее, герцогиню, юную и влюбленную. Кем бы она стала, если бы все пошло по-другому?