Черный Ключ

Эвинг Эми

— Мы должны быть подготовлены, — говорю я. — Другие девушки ничего не будут знать. Они ничего этого не видели. Мы должны быть лидерами. Мы должны в точности знать, куда именно направимся. Мы не можем втянуть их в это, только чтобы подвести.

Сиенна выглядит слегка смущенной. Инди опускает голову, а Оливия пристально смотрит в свою тарелку.

Рейвен дотрагивается до моей руки. — Мы не подведем, — говорит она.

Я сворачиваю все бумаги и убираю их, в моем животе оседает тяжелая тревога. Это все, чтобы помочь суррогатам, и все же моя сестра до сих пор заперта в том дворце. Даже запоминание всех чертежей в мире не поможет ей там, где

она сейчас.

Прошли месяцы с тех пор, как Графиня объявила о беременности Хэзел. Выглядит ли Живот Хэзел также, как когда-то выглядел живот Рейвен? Использует ли на ней доктор тот ужасный пистолет-стимулятор? Я даже не знаю, суррогат ли Хэзел. Ее забрали до того, как она могла бы быть протестирована в одной из клиник Болота. Но она должна быть, иначе она была бы бесполезна для Графини.

Если бы только был способ увидеть ее, узнать, что она в порядке, сказать ей, чтобы она держалась…

После ужина Оливия упрашивает Сил принести Книгу.

Книга на самом деле не совсем «книга». Она больше похожа на фрагменты, собранные из множества разных книг. Люсьен собирал их для Сил в течение нескольких лет, воруя куски старых текстов из библиотеки Графини. Все вместе они рассказывают об истории Паладинов, об истории этого острова до того, как он стал Одиноким Городом. И все девушки в этом доме любят читать Книгу. Включая меня.

Остров назывался Эксельсиор, Жемчужина Земли.

Оливия прижимается ко мне, когда мы читаем пожелтевшие разрушающиеся страницы. Мне кажется немного странным, что Оливия так сильно любит Книгу, особенно если учесть, что там детально описывается то, как королевская власть завоевала остров при помощи силы и истребила бОльшую часть местных жителей. Но там также рассказывается о месте, которое называется Беллстар и об еще одном, названном Эллария. И, я думаю, сама мысль о существовании других мест за Великой Стеной вызывает в ней те же чувства, что и история о Колодце Желаний вызывала во мне, когда я была ребенком. Она хочет верить в магию и тайну этих историй.

Кажется, она не осознает, что мы — часть этой магии.

Единственные звуки — это звяканье тарелок, которые моет Сиенна, и Инди, нежно напевающая себе под нос, пока она вытирает их. Сил сидит возле камина в своем кресле-качалке, баюкая бокал вина. Рейвен на полу у моих ног, ее голова у меня на коленях.

— Как ты думаешь, на что похож Беллстар? — спрашивает Оливия. — Вот бы здесь были картинки.

— Должно быть, он очень богатый, — говорю я. — Они построили сотни кораблей, чтобы найти это место.

— Что с ними случилось?

— С людьми?

— С кораблями.

Я провожу пальцами по выцветшим буквам на странице. — Я не знаю, — бормочу я.

Неожиданно у меня в волосах гудит аркан. Я давно раскрыла тайну аркана другими девочкам — это стало трудно скрывать через какое-то время. Я вынимаю его, и серебряный камертон воспаряет в футе от моего лица.

— Алло? — говорю я. Рейвен оживляется. Мы никогда не знаем, кто будет на другом конце — Люсьен или Гарнет.

— Ну? — Голос Люсьена, напряженный. — Как все прошло?

Я улыбаюсь. — Все хорошо. Как обычно. С Южными Воротами покончено. Осталось еще три инкубатора.

— И только месяц остался до того самого дня.

Мой желудок сжимается в нервном предчувствии. Я снова мыслями отправляюсь к своей сестре. Месяц — это так долго.

Держись еще немного, Хэзел. Я иду.

— Как там в Жемчужине? — спрашиваю я, что почти всегда является кодовой фразой для «как там Хэзел?». Поэтому, когда Люсьен говорить о всяких пустяках, я тут же напрягаюсь.

— Сходит с ума, как всегда происходит с приближением Аукциона, — говорит он. — Конечно, в этом году все хуже, поскольку нижние округа причиняют беспорядки. Но можно подумать, что знать не читает газет. Леди Потока не может перестать хвастаться своим ужином после Аукциона — выглядит так, будто она готовит двадцать блюд, по ее словам, но я ей не верю. Она отправила Кюрфюстине сотню приглашений. И теперь мне необходимо контролировать поставки из Дома Огня. Приправленное мясо, шафран и свежие сливки из их молочных на Ферме. Все должно прибыть завтра. Будто шафран — это то, что должно меня сейчас волновать. В то же время, в Банке произошло еще три ареста — один из них чуть меня не подвел, я думал, что они поймали одного из моих сообщников — и еще одна бомба взорвалась в Смоге, которую я точно не одобрял — она была плохо сделана и с большим количеством осколков, поэтому теперь четверть того квартала облагается налогом с ограничениями на еду. Даже Ратники чувствуют нужду. А еще…

— Как моя сестра? — прерываю я.

Он медлит. Мое сердце останавливается, когда он ничего не говорит.

— Люсьен, — настаиваю я, — что происходит?

— Ничего, — говорит он. — Не чувствую, что тебе нужно беспокоиться.

Рейвен садится, ее темные глаза устремлены на аркан. Сил отставила свой виски.

— Почему бы тебе не позволить мне решать, о чем мне стоит беспокоиться, — говорю я.

— У меня есть… подозрение. Это не подтверждено, но я чувствую, что Курфюрстина планирует… несчастный случай. Для твоей сестры.

— Что? — Я вскакиваю, как будто смогу прибежать к Хэзел прямо сейчас, как будто я могу защитить ее. Я должна защитить ее. — Ты работаешь на нее, узнай, что она планирует, и останови это!

— Я даже не знаю, планирует ли она что-нибудь, — говорит Люсьен. — Все, что я знаю — чем больше энтузиазма проявляет Курфюрст в отношении этой помолвки, тем более яростной она становится. Она отпустила несколько комментариев, которые заставляют меня поверить…

— Она сделала бы это просто назло, — говорю я. — Она бы сделала это, чтобы отомстить герцогине.

— Да, но видишь ли…

— Ну что это за люди! — Я поднимаю руки в отчаянии. — Разве они не понимают, что она чья-то сестра, чья-то дочь, чей-то друг?

— Нет, — сухо говорит Люсьен. — И я думаю, что ты понимаешь это лучше, чем кто-либо другой.

Его слова режут меня, но не так глубоко, как мысль об убийстве Хэзел. Я думала, у меня будет время. Время добраться до нее, освободить ее. Время объяснить, время извиниться.

Люсьен не может спасти ее. Он не может наблюдать за ней двадцать четыре часа в сутки. У него другие приоритеты, и как бы он ни заботился обо мне, он пожертвовал бы Хэзел, если бы это означало спасение города.

— Я отправляюсь в Жемчужину, — говорю я. — Сегодня. Вечером.

— Вайолет, не будь…

— Я иду, — резко обрываю я. — Что бы ты сделал, если бы это была Азалия? Это моя вина, что Хэзел вообще там. Герцогиня взяла ее, чтобы добраться до меня. Я знаю это, я чувствую это. Если я не смогу защитить ее сейчас, я… — Мой голос дрогнул, и я не смогла закончить это предложение.

— Как именно ты планируешь сюда попасть?

— Я поеду на поезде в Банк. Я могу рыть под стеной вокруг Жемчужины так же легко, как в Южных Воротах. — Хорошо, может быть, не так легко, но идея та же самая.