Черный Кровавый Триллиум
Шрифт:
Она вложила в этот удар всю силу, теперь ее талисман не опаснее обычного меча...
Харамис подбежала к краю балкона.
Голос шел снизу, с каменного козырька над порталом, ведущим в королевский замок. Орогастус стоял, опершись о перила, смотрел вниз, на потрясенное войско. Одет он был в тот же черный с серебристым шитьем наряд. По-прежнему на его шлеме то вспыхивали, то гасли звезды; отблески многочисленных пожаров, которые возникли после громового разряда, ложились на округлую металлическую поверхность.
Итак, оборона рухнула. Сейчас эти недоноски пойдут в решительную атаку. Что же, придется устроить им хорошую кровавую баню!
Он поднял руку, и голос его, усиленный магией,
— Выправить ряды! Воины Лаборнока, выправить ряды!
Из-за спины мага вышел Волтрик. На нем была крепкая золотистая броня, вся покрытая гравировкой, на голове — чудовищной величины шлем, изображавший отверстую пасть дикого зверя с огромными клыками. В правой руке он держал длинный двуручный меч острием вверх. При виде короля внизу раздались громкие приветственные восклицания, воины выправили ряды, а те, кто уже вступил в сражение с уйзгу и вайвило, еще яростнее бросились на врага.
В этот момент голос принца Антара перекрыл шум разгоравшейся битвы:
— Воины Лаборнока! Опомнитесь! Не слушайте этого демона. Кто командует вами? Черный колдун, человек без роду, без племени! Я, принц Антар, объявляю вам, что мой отец, король Волтрик, не принадлежит самому себе. Маг подчинил его волю и вертит им, как марионеткой!
Злобные и одобрительные возгласы были ему ответом.
— Замолчи, предатель! — во всю мощь воскликнул Орогастус.
Однако смятение и шум внизу уже нельзя было сдержать. Кое-кто в полках начал открыто выкрикивать:
— Он прав! Принц прав! Взгляните на короля — он слова не может вымолвить. Он заколдован.
С другой стороны послышались вопросы:
— Почему сам король не ведет нас в бой?
Кто-то еще добавил:
— Почему ты молчишь, Волтрик? Выйди вперед, скажи слово.
Крики и восклицания начали сливаться в единый неодобрительный угрожающий гул. Тогда Орогастус шагнул к самому парапету и поднял руки. Глаза его засветились подобно звездам.
Наступила тишина.
Король Волтрик ясно понимал, что ему надо что-то сказать воинам. Но что он мог им сказать? К чему призвать? Куда вести? Удар, нанесенный Кадией, от которого на его глазах рухнула одна башня и съехала набок другая, а на том месте, где только что стояли неприступные на первый взгляд ворота, ничего не осталось,— потряс его до глубины души. Он никогда не видел ничего подобного и содрогнулся только от одной мысли — что, если эта безумная принцесса следующим ударом сокрушит замок, прицелится и поразит его? Только его... Чего после таких разрушений стоили слова Орогастуса? Может, он действительно подчинил волю короля, внушил ему кружащие голову мечты о покорении Полуострова, а потом и всего мира. Зачем это? Уж кому-кому, а Волтрику было хорошо известно, что не хитроумные машинки Орогастуса, а его армия — хорошо обученная, сплоченная — сокрушила Рувенду, захватила Цитадель. И что осталось от победного воинства? Добрая половина погибла в болотах, другую одним ударом может уничтожить обезумевшая Кадия. Что же они в состоянии сотворить, объединившись? С чем он останется? Зачем тогда он будет нужен Орогастусу? Чтобы завещать ему корону? Это открытие окончательно сломило Волтрика.
Между тем шум и крики внизу не утихали.
Кто он такой, Орогастус? Чего стоила вся его похвальба, если главная цель кампании — захват этих трех мерзавок — не была выполнена? Но и порвать с ним вот так сразу нельзя. Он уничтожит Волтрика сразу, одним взглядом.
Король вышел вперед. Откашлялся.
— Солдаты Лаборнока,— хриплым голосом выкрикнул он,— вперед на врага! Вперед, говорю я вам... Это не я, а мой сын-изменник заколдован, и я... Уничтожьте перебежчика.
Эта речь произвела на войско самое тягостное впечатление. В карканье дряхлеющего ворона было больше страсти, больше убедительности, чем в ней. Некоторые солдаты позволили себе даже повертеть пальцами у виска, и никто из рыцарей их не одернул, не наказал. После этой речи стихла битва и у входа в поварскую, откуда принц Антар вновь подал голос:
— Ко мне, сыны Лаборнока! Спасем родину от злобного колдуна. Я приказываю — ко мне! Становитесь в наши ряды!
К удивлению Орогастуса, изрядное число лаборнокских воинов — даже целые подразделения — перешли на сторону принца и начали выстраиваться у стены, сбрасывая алые накидки, надетые поверх доспехов. Это уже было слишком!
В начавшейся неразберихе, когда ряды лаборнокцев смешали точно очерченный диспозицией боевой порядок, никто не заметил — даже разгневанный Орогастус,— что команды, приставленные к боевым орудиям на деревянных помостах, куда-то исчезли. Только сверху было видно, что одетый во все черное персонал недвижимо лежал возле своих машин. Кто где стоял, там и лег... Принцесса Харамис с открытым ртом наблюдала, как младшая сестра, поразив последнего лаборнокца, ловко взобралась на платформу и начала одну за другой сбрасывать оттуда машины. Упираясь руками, подкатит аппарат к самому краю, промолвит что-то, подтолкнет напоследок — и орудие с грохотом валится с пятиэлсовой высоты на каменные плиты.
Когда Орогастус осознал случившееся, он закричал так, что внизу замерло все войско, даже вайвило и уйзгу. Тут же он громовым голосом отдал распоряжение охране взобраться на вторую платформу и защитить установленные там орудия. Пусть даже ценой жизни! Солдаты, только теперь обратившие внимание, что все подручные Орогастуса застыли в нелепых позах и не подают никаких признаков жизни, решили, что здесь, несомненно, сработала какая-то черная магия, а бороться мечом и копьем с колдовскими штучками глупо — тем более что в этот момент еще одна машина грохнулась со второй платформы — и лучше повременить с выполнением приказа. Они изобразили горячую активность, заорали, начали грозить мечами, однако никто не тронулся с места.
Харамис подумала, что их тоже можно понять — столько всего случилось на их глазах за какие-то полчаса, тут даже у самого крепкого человека голова пойдет кругом. Ночь, штурм, враг в сердце крепости — и выходит, не враг вовсе, а принц Антар, вроде бы взявший на себя командование. И это в присутствии короля, который вдруг опустил меч — устал держать, что ли? — и примолк, словно воды в рот набрал. А тут еще этот проклятый колдун раскомандовался. Орогастуса в армии ненавидели все поголовно, кроме нескольких прихвостней. Все знали, что именно этот злыдень загнал их в рувендийские болота, бросил на съедение страшным чудовищам, погубил половину войска. Какой дурак решится ради него рисковать жизнью? Они давали присягу королю, королевскому дому Лаборнока, а не какому-то чужаку. Кораль между тем по-прежнему стоит и хлопает глазами. Сейчас эти из-за реки пойдут на штурм... Нет, смекалистыми оказались те, кто встал на сторону принца Антара. Его-то все знают... Но и мы тоже не дураки...
Уже до четверти гарнизона перешли к Антару. Харамис даже в ладоши хлопнула, восхищенно глянула на младшую сестру и воскликнула:
Хорошо сработано! Теперь надо помочь Кадии.
Анигель ликовала:
Разве это не великолепно! Как она ударом молнии разнесла на кусочки главные ворота! Мой талисман показал мне основные силы нашей армии — они уже перегруппировались. Сейчас последует сигнал к общему штурму. Лорд Ованон уже поднял меч.
Анигель, Анигель! Наша сестра погибает. Спеши к ней; я тоже мчусь туда.
Харамис бросилась в зал, отыскала брошенную сумку с плащом Великой Волшебницы и государственной короной Рувенды и выскочила в коридор. Длинными переходами она побежала к выходу из башни, наталкиваюсь на остолбеневших лаборнокцев. Те удивленно таращили глаза в пустоту, кое-кто пытался отмахнуться мечом, но принцесса Харамис была уже далеко. Никогда в жизни она не бегала с такой скоростью.
— В той стороне, государь. Не желаете взглянуть на нее?
Орогастус указал в направлении полуразрушенной баррикады, где в мерцающей, мертвенно-бледной мгле выделялось золотистым пятнышком неподвижное девичье тело. Король Волтрик приложил ко лбу руку козырьком, напрягся — даже шею вытянул.