Черный Кровавый Триллиум
Шрифт:
— О, Кадия, разве так можно! — вновь зарыдала Анигель.— Наш удел — затаиться и верить, что Белая Дама спасет нас. Мы должны молить ее об этом.
— Белая Дама не более чем миф. Детская сказка,— ответила сестра.— Мы сами должны позаботиться о себе.
— Нет, это не сказка...— тихо прошептала Анигель.
Ее голоса никто не услышал.
Сражение неподалеку разгорелось с новой силой, в его шуме, лязге, грохоте потонули все посторонние звуки.
— Возможно, и не сказка,— заключила Харамис, обращаясь, по-видимому, к самой себе,— только, кажется, Бина отреклась от нашей несчастной родины. Храни она нас, как бы лаборнокцы смогли одолеть горный перевал, пройти
— Помолчи, дочь! — прервал Харамис король.— У нас нет времени. Враг в любой момент может атаковать башню. Вам еще надо успеть укрыться...
Он попросил всех оставить балкон. Королевская семья, придворные, лорды и рыцари из поклявшейся в верности охраны прошли в большой зал, расположенный на женской половине башни. Это помещение со сводчатыми потолками было украшено яркими шелковыми занавесями и гобеленами. Теперь здесь царил разгром — повсюду валялись опрокинутые позолоченные кресла, шелковые полотнища были сорваны, клочья тканых картин свисали со стен.
Король уже здесь, в зале, обратился к средней дочери. Голос его был суров.
— Кадия, ты, случаем, не заболела? Не пристало моей дочери смущать мать и сестер дурацкими выходками, тем более в такой час. Мало ли что болтают оддлинги! Стал бы король Волтрик просить руки Харамис, если бы он верил этим наивным сказкам насчет мстящих воительниц. Мой долг велит мне как главе государства защитить страну или погибнуть. От тебя же требуется, чтобы ты осталась в живых и позаботилась о матери и сестрах. Будь уверена, твоя доля куда легче, чем судьба Харамис, которой в конце концов, видимо, придется уступить домогательствам Волтрика.
После этих слов придворные дамы все как одна вновь разразились слезами. Даже рыцари не выдержали, послышались их крики: «Нет! Не бывать этому!» Тут еще пришло известие, что враг продолжает обстреливать осажденных молниями и уже очень много раненых и убитых.
— Тихо! — воскликнул король.— Я требую тишины!
Его никто не послушал. Вот когда сказались пороки его мягкой, безвольной политики. Он никогда не стремился править железной рукой и, будучи по характеру терпимым человеком, являлся для своих подданных более отцом и добрым советчиком, чем олицетворением силы.
Четыреста лет прошло с той поры, когда попытавшийся вторгнуться в пределы Рувенды король Лаборнока Прибиник Дерзкий был разбит наголову, и все эти годы в стране болот торжествовали мир и спокойствие. Люди забыли о ссорах, раздорах, убийствах — разве что какой-нибудь отщепенец отваживался на воровство. Случалось, в той или иной области появлялся жаждущий крови маньяк. Бывало, скритеки совершали грабительские набеги; тогда созывали рыцарей, и те разгоняли толпы отвратительных дикарей. Потом об этих подвигах местные барды слагали песни. За время долгого бездействия совсем зачахло военное умение, а рыцари утратили представление не только о стратегии, но и о тактике. Каждый привык действовать в одиночку...
Любому дозволялось делать все, что ему заблагорассудится,— короли Рувенды вмешивались только тогда, когда своеволие подданных переходило известные границы, но такие случаи были очень редки. Плати положенные налоги и живи сам по себе, при этом вполне можешь надеяться на королевскую милость и защиту. Согласно обычаю, в Рувенде никогда не было регулярной армии. Присягнувшие на верность королю лендлорды со своими дружинами составляли небольшое войско, являвшееся вооруженной опорой трона; гарнизоны горных крепостей были сменными, воины набирались из полноправных граждан области Дайлекс, которые были освобождены от налогов. Местная аристократия придерживалась примерно такого же порядка при управлении вотчинами и дарованными поместьями. Они следовали примеру короля. В стране процветал всякий, кто желал трудиться, бедность доставалась в удел одним лежебокам.
Маленькая, схоронившаяся за горным хребтом, окруженная непроходимыми топями Рувенда казалась олицетворением рая на земле... До той поры, пока маг и кудесник Орогастус не раскрыл с помощью колдовских ухищрений тайну горного Виспирского прохода и не определил маршрут, по которому армия короля Волтрика должна была преодолеть болота и добраться до самых стен Цитадели, никому не удавалось покорить Рувенду.
Всего за десять дней войска лаборнокцев маршем преодолели это расстояние. Ничто не могло остановить их — ни вызванные заклинаниями бури, ни духи, поселившиеся в бездонных топях, ни какие-либо другие напасти, сокрушившие армию Прибиника Дерзкого. Более того, пронесся слух, что дикие скритеки вступили в союз с захватчиками. Осененные и защищаемые неправедной силой Орогастуса, войска Волтрика по камешку разнесли пограничные горные крепости рувендиан, разграбили Дайлекс — жители этих мест были вынуждены спасаться бегством в отдаленные восточные области. Безо всяких помех неприятельские орды достигли стен Цитадели, и эти древние сооружения тоже оказались не в состоянии сдержать воинственных лаборнокцев.
С часу на час Цитадель должна была пасть...
Еще один громовой раскат раздался в осажденной крепости — ярчайшая вспышка ослепила членов королевской семьи и придворных. Толстенные, казавшиеся непробиваемыми, стены башни содрогнулись — это древнее защитное сооружение теперь уподобилось ветхой глинобитной лачуге, сотрясаемой шквалами зимней бури.
На мгновение в недрах главной башни наступила зловещая тишина. Снаружи тоже все стихло... Затем снизу донесся победный рев, вырвавшийся из десятков тысяч глоток. Оказалось, что бронированные ворота, прикрывавшие вход в башню, сметены ударом молнии, и нападавшие устремились вовнутрь.
Лорд Сотолейн наконец доставил королевские доспехи и помог Крейну подготовиться к бою. Король взял в руки тяжелый меч, принадлежавший его великому предку Караборло, отличавшемуся необыкновенной храбростью и мудростью. Однако ни легендарные доспехи из сверкающих стальных пластин, украшенных сапфирами, ни знаменитый королевский шлем, на котором был вычеканен герб их рода — гигантский ламмергейер,— не могли придать королю Крейну геройский вид. Он не мог изменить себе — средних лет человеку с мягким, покладистым характером и доброй душой...
Когда последняя застежка на шлеме была защелкнута, он обратился к своей семье со словами прощания:
— Мне бы быть ученым, а не воином, тем не менее я с легким сердцем принимаю уготованную мне участь. Долгие столетия — может быть, слишком долгие! — на нашей любезной родине царил мир. Мы находились под зашитой — по крайней мере, нас убедили в этом — могущественной Великой Волшебницы Бины. Той, которую называют Белой Дамой... А также Повелительницей Цветов, Хранительницей Черного Триллиума, Хозяйкой Болот... Многие из нас присутствовали при ее последнем посещении нашего двора. Все слышали ее пророческие слова о том, что в конце концов добро победит, но до той поры, предрекла она, много невзгод и испытаний выпадет на долю моих дочерей. Мы тогда не поняли смысла ее слов, даже я не придал значения предостережениям... Теперь все мы должны помочь принцессам. Харамис, Кадия и Анигель — последняя надежда для нашей многострадальной родины... Хотя я не особенно верю в подобный исход...