Чёрный лама
Шрифт:
Не доверяйте городскому приставу, он подкуплен Вонгом и работает на Фынчена, китайского резидента.
К.Г.»
– Поспали, – мрачно сказал Антон, хватая одежду. – Поели и отдохнули!
– Серьезное чего? – Еремей первым делом вооружился.
– Да как тебе сказать… – быстро проговорил Уваров, облачаясь. – Марину с Ильей схватили местные полубандиты-полушпионы.
– Ах, ты… На выручку пойдем?
– А как же! Мы своих не бросаем.
– Эт-правильно…
Потихоньку покинув гостиницу через черный ход, оба вышли на тёмную улицу. Газовые фонари, горевшие через один, а то и реже, не рассеивали мрак, а лишь пуще сгущали его.
– А ежели записка – для отвода глаз, и мы как раз в ловушку-то и угодим? – проговорил Потапыч.
– Всё может быть, – вздохнул Антон. – А ежели все правда? Как жить после такого-то сраму? Могли спасти, да не стали!
– Эт-точно…
Массивное здание ресторана стояло угловатой глыбой, молчаливое и тёмное. Ан нет, жизнь в «Бон-тоне» теплилась – вон, кое-где свет пробивается сквозь плотно задёрнутые шторы.
Позади ресторации был разбит небольшой садик, окружённый высоким забором. Ерёма, первым перелезший через ограду, вернулся вскоре, и сообщил, что сторож дремлет в беседке.
– Вяжи! – коротко велел Уваров, выходя из полосатой тени забора.
– Эт-можно…
Вскоре верный страж Фэйхуня мычал и извивался на травке.
– Ш-ш-ш… – ласково сказал Антон. – Жить хочешь?
Связанный истово закивал, ворочая белками выпученных глаз.
– Тогда будешь кивать, если я правильно угадаю ответы на вопросы. Или мотать головой, если окажусь не прав. Извини, но кляп лучше оставить на месте. Итак, ты готов?
Кивок.
– Мужчина и женщина, схваченные Иверневым, ещё тут?
Кивок.
– Первый этаж?
Страж помотал головой.
– Подвал?
Тут Уваров угадал верно.
– Лестница вниз? Повернуть налево? Дверь слева? Справа? Первая? Вторая? Охрана есть? Один? Двое?
Быстро получив ответы, Антон молвил напоследок всё с той же морозящей ласковостью:
– Если ты наврал, и я попадусь, то мой помощник первым делом всадит в тебя ножичек, по самую рукояточку. Понял?
Сторож отчаянно замычал, нечленораздельно заверяя Уварова в своей исключительной преданности. Тронув Еремея за рукав, Антон позвал того за собой.
Подвал занимал весь цоколь здания. Пара коридоров освещалась старинными газовыми рожками, оставлявшими тёмными углы. В правом коридоре, вдоль всей стены были уложены мешки с крупой, а уже на них почивать изволил здоровенный лоб-полукровка. Винтовка его стояла рядом, приткнутая к стене.
Гора, покачав в руке длинненький мешочек, набитый песком, крепко приложил лба этой идеальной дубинкой. Тот дёрнулся, и расслабился, пачкая штаны и бакалею.
Отворить заветную дверь было несложно, из неё пахнуло холодом и запахом сырой земли.
Марина с Ильей сидели на деревянной лавке, и таращили глаза на нечаянных освободителей. Ерёма живо разрезал путы на Паратове, оставляя «барину» заботу о девушке.
– Простите, – пролепетала она, едва кожаные ремешки, туго стянувшие её руки, упали на пол.
– Марина, – усмехнулся Уваров, приседая на корточки, чтобы освободить ноги Облонской, – если бы нам все всегда удавалось, это была бы не работа, а сплошной парад! Пойдемте…
Девушка с трудом поднялась, сделала шаг, и чуть не упала.
– Простите, – повторила «агентесса», морщась, – они так туго связали… Я ног не чую.
– Пустяки, – бодро сказал Антон, – держите мой пистолет.
Марина взяла увесистый шестизарядник, и граф подхватил «сыскного агента» на руки. Повернись она лицом к нему, мелькнуло у Антона, губки ее оказались бы совсем близко…
Долго предаваться мечтам Уварову не позволили суровые обстоятельства – со двора в полуподвал ворвались трое девиц в каком-то подобии шаровар и в свободных китайских блузах. Да и сами плосколицые и раскосые «прелестницы» явно были с левого берега Уссури. Кричать, визжать они не стали – деловито выхватив кривые кинжалы, воительницы бросились резать русских.
Хлопок выстрела был не громче звука, издаваемого шампанским при откупоривании. Пуля угодила китаянке в область ключицы, разворачивая амазонку – Потапыч тут же приголубил её своею дубинкой.
Марина, держа оружие двумя руками, выстрелила снова, поражая «следующую в очереди». Третья из «боевых подруг» швырнула нож, не попала, и выхватила пару револьверов, оттягивавших карманы. Маленькой заминки хватило, чтобы и её вывести из строя.
– Запри!
Илья метнулся к тяжелой двери, захлопывая ее, и с лязгом задвинул засов. Пуля, выпущенная снаружи, тут же с треском вышибла щепку в левом верхнем углу.
– Уходим!
– Спустите меня, – простонала Марина, роняя пистолет, – а то я вас испачкаю…
Уваров бережно опустил девушку на пол, и ту стошнило.
– О, Господи… Извините…
– Бежим, Мариночка, и спасибо тебе!
– Пригодится в хозяйстве… – прокряхтел Гора, собирая с пола брошенные китаянкой револьверы.
Придерживая Облонскую под локоток, Антон бросился к короткой лестнице на первый этаж, где располагалась кухня и прочие службы. Перестук роняемых стульев и топот на лестнице «подсказали», откуда ждать атаки.
– Барин! Тут у них гараж!
– Где?
– А вот!
– Сюда! Живо!
В невысоком, но довольно обширном помещении стояло две машины – грузовичок «Фрезе» с фургоном, и черный лимузин марки «Лесснер».
Выбрав легковую, Уваров бросился к ней, распахивая дверцу. Завести паровик было делом минутным.
– Потапыч!
– Уже, барин! – прокряхтел Ерёма, толкая широкую дверь.
Илья подскочил к выходу, готовясь дать отпор, но врагов снаружи не наблюдалось. Зато поднялась стрельба изнутри. Запертая дверь глушила крики, но вскоре она затрещала под напором разгорячённых тел.