Черный лебедь
Шрифт:
— Если ты нас выручишь, Чарли, — воскликнул Холлиуэл, — мы пойдем за тобой хоть в ад!
По рядам буканьеров прокатился возглас одобрения — всем хотелось поддержать де Берни, который стоял, в раздумье нахмурив брови. Потом он так же задумчиво улыбнулся и сказал:
— Думаю, вряд ли Чарли Великолепному еще будет суждено командовать буканьерами, какая бы участь вас ни ждала.
И вдруг, оживившись, он прибавил:
— Ладно, чем черт не шутит, может, и мне удастся спасти свою шкуру вместе с вашими — кажется, я знаю, что нужно делать…
Тут по толпе буканьеров прокатился невнятный гул,
Залп пришелся им поверх голов — чтобы привлечь их внимание. Ядро выкорчевало несколько пальм метрах в двадцати от того места, где они стояли. Вслед за тем пираты увидели, как на корабле стали поднимать и опускать сигнальный флажок. Не отрывая глаз от флажка, де Берни спокойно размышлял.
— Они хотят, чтоб мы направили к ним шлюпку, — проговорил он.
Пираты, все до единого, смотрели на него преданными глазами. Отныне командование принял француз — что ж, это было вполне естественно.
— Надо подчиниться, иначе они покрошат нас в мелкий винегрет. Пусть несколько человек спустят на воду большую шлюпку. Ты старший, Холлиуэл.
— Чего? Ты хочешь меня отправить к ним? — в ужасе запротестовал Холлиуэл.
— Да нет же, поставь только шлюпку на воду, и все. Сделаем вид, что подчинились. Тогда они прекратят огонь. Ну давай, пошевеливайся!
Холлиуэл выбрал человек шесть-восемь, и они неохотно отправились выполнять приказ француза, хотя сейчас им очень хотелось бы остаться и узнать, что придумал де Берни и как он собирается сотворить обещанное чудо.
Обращаясь главным образом к Бандри, француз громким голосом, чтобы всем, однако, было слышно, сказал:
— Есть одна вещь, которую Морган желает получить больше всего на свете, причем за любую цену. За ней он и примчался сюда; за нее-то он и обещал пять сотен ливров [52] — дар от имени английской короны. Но я неплохо его знаю — за эту вещицу, о которой он так давно мечтает, он готов заплатить еще больше, гораздо больше. Может, нам удастся заключить с ним сделку. Может, эта единственная вещь станет залогом нашей жизни и свободы. К счастью, мы сможем дать ему эту драгоценную вещицу — голову Тома Лича.
52
Ливр — денежно-счетная единица Франции, существовавшая с начала IX века по 1795 год.
От этих слов у Бандри перехватило дыхание. Хорошо понимая их суть, он насторожился. Остальные же пираты, напротив, обрадовались. Узрев впереди надежду, они оживились, кое-кто даже захохотал. Подарить труп своего капитана Моргану — вот так сделка, хоть и до нелепости смешная, зато выгодная!
Но тут вперед вышел Эллис.
— Хорошо, — сказал он, — пусть будет так. А кто будет вести переговоры? Неужели ты думаешь, кому-то из нас удастся вырваться из грязных лап Моргана целым и невредимым? Я давно его знаю, этого старого паршивого волка. Если кто из нас сунется к нему — пиши пропало! Морган вздернет его на рее повыше, чтоб всем было видать, а после потребует еще и голову Тома. Если вообще согласится на сделку…
— Он ни за что не согласится, — вдруг твердо заметил Бандри. — С какой стати ему соглашаться? Мы все у него в руках. Этот матерый волк потребует, чтоб мы сдались без всяких оговорок. Тебе следовало бы это знать, Чарли… — И непримиримым голосом он добавил: — Ты, видать, совсем рехнулся, если вообразил такое. Да и мы хороши — стоим тут, уши поразвесили!
Де Берни вздрогнул, но в мгновенье ока овладел собой:
— Думаешь, он держит нас мертвой хваткой? А что, если мы укроемся в зарослях? Неужели он осмелится высадить своих людей и пустить по нашим следам? Неужто он не боится засады? Представляешь, сколько времени потребуется ему, чтобы заморить нас голодом?
Он почувствовал, как по рядам буканьеров прокатился возглас надежды, которую Бандри чуть было не погасил.
— Наверно, я и впрямь предлагаю вам пойти на отчаянный шаг. Может, вы правы, и Морган отвергнет наше предложение. Но давайте, по крайней мере, поглядим, как он к нему отнесется… Вспомните, он жаждет получить голову Тома Лича, причем любой ценой. Знайте, ему самому несдобровать, если он не поймает Тома Лича, — английские власти ему этого не простят.
Буканьеры одобрительно закричали, и Бандри, признав себя побежденным, только пожал плечами.
— Ладно! Но Эллис прав. Кто отправится к нему? Кто из нас отважится сунуться в руки Моргана? Может, Уоган? В конце концов, почему бы и нет? Если мы оказались в дерьме, то только по его с Личем милости…
— Я? — завопил Уоган. — Чтоб тебе провалиться, старый боров! Ты виноват не меньше моего!
Тут в разговор вмешался де Берни:
— Минуточку! Минуточку!
Сделав пол-оборота и посмотрев на мисс Присциллу, которая стояла чуть в стороне, опершись на покровительственную руку майора, и, наверное, думала, что все происходящее — страшный сон, ужаснейший кошмар, какой ей вряд ли когда-либо доводилось видеть.
— Вот моя жена, — сказал он. — Морган никогда не воевал с женщинами, даже когда еще не был губернатором Ямайки. С женщинами он обходится совсем по-другому, не то что с нами, буканьерами. И моей жене нечего опасаться, попади она к нему в руки. Вместе с нею отправятся ее брат и мой слуга Пьер — этого будет вполне достаточно, чтобы перевезти ее через лагуну. Вот вам и решение вопроса. Она и предложит Моргану сделку: нашу жизнь и свободу и возможность беспрепятственно уйти отсюда на наших кораблях в обмен на голову Тома Лича.
— А почем ты знаешь, что он согласится? — спросил Бандри, буравя суровым взглядом бесстрастное лицо француза.
— Почем знаю? — подхватил его вопрос де Берни. — Он думает, что Лич — наша голова и сердце. Он убежден, что без Лича мы бессильны. Кроме того, как я уже говорил, он боится, что английские власти его самого прижмут к ногтю, если он не заявит, притом в самое ближайшее время, что с Томом Личем покончено раз и навсегда.
Часть пиратов все еще роптали. Эллис и Бандри тоже продолжали спорить. Но в конце концов все пришли к единому мнению и поручили де Берни заняться осуществлением его плана, который, быть может, и правда принесет им спасение.