Черный лед
Шрифт:
– Что, АКН уже приготовилась подать всю историю в лучшем свете? – поинтересовался Босх.
– Они работают над этим, – ответил Ирвинг. – Мне, во всяком случае, сказали, что ликвидирована разветвленная преступная организация, промышлявшая производством и контрабандой наркотиков. Кроме того, они вроде бы располагают неопровержимыми доказательствами того, что наркотическое вещество под названием «черный лед» производилось на ранчо, потом по подземным тоннелям попадало на ближайшие частные предприятия, а оттуда переправлялось в США вместе с их основной продукцией. Впрочем, смотря по тому, что называть их основной продукцией… Как бы там ни
– «Энвиро брид».
– Да. К завтрашнему дню завершат сравнение транспортных накладных, предъявленных водителями на границе, и учетных реестров калифорнийского Института по борьбе с фруктовой мушкой. Мне сказали, что эти документы либо подчищены, либо подделаны. Иными словами, границу пересекало больше запечатанных коробов, чем их получали в институте.
– Где-то у преступников был свой человек.
– Скорее всего. Инспектор министерства сельского хозяйства на заводе подрядчика либо дурак, либо продался. Я уж не знаю, что хуже.
Ирвинг щелчком сшиб с плеча какую-то невидимую пылинку. Это не мог быть волосок или перхоть, поскольку голову он брил наголо и протирал по утрам одеколоном. Отвернувшись от Босха, заместитель начальника полиции смотрел на гроб и на толпу офицеров вокруг него. Не оборачиваясь, он слегка расправил плечи и сказал:
– Не знаю, что и думать, Босх. Верить вам или нет… – Гарри не ответил. Над этим вопросом Ирвингу предстояло ломать голову самому. – Только запомните, детектив Босх, что в случае чего вам придется так же плохо, как и управлению. Даже хуже. Полицейское управление, в конце концов, сумеет отмыться, и все вернется на круги своя. Чего – увы! – нельзя сказать об отдельном человеке, на которого ляжет хотя бы тень такого громкого скандала.
Босх печально улыбнулся. Никогда не оставлять вопросы открытыми – в этом был весь Ирвинг. Его выпад был угрозой, означавшей, что если детектив когда-нибудь попытается использовать свои сведения против управления, то пойдет ко дну вместе с ним. За этим заместитель начальника полиции проследит сам.
– Вы боитесь? – спросил Гарри.
– Боюсь чего, детектив?
– Мало ли… Меня. Себя… Того, что все откроется, или того, что я ошибся. Всякое может случиться. Неужели вы не боитесь всего этого, шеф?
– Я боюсь только людей без мозгов. Тех, кто действует, не продумав наперед каждого своего шага. Впрочем, по-моему, вы не из таких.
Босх покачал головой.
– Ближе к делу, детектив. – Ирвинг явно терял терпение. – Мне нужно вернуться к начальнику, а кроме того, только что прибыл мэр. Чего вы хотите? Из того, что в пределах моих полномочий?
– От вас я ничего не приму, – тихо ответил Босх. – Как раз этого-то вы, похоже, никак не поймете.
Ирвинг повернулся к нему.
– Вы правы, Босх, я действительно не понимаю вас. К чему рисковать всем, чтобы не получить ничего? Это заставляет меня постоянно беспокоиться за вас. Вы играете в команде, но не для команды. Вы играете для себя.
Босх пристально поглядел на шефа. Ему хотелось улыбнуться, но он сдержался. Сам того не сознавая, Ирвинг только что сделал ему комплимент.
– Все, что случилось в Мексике, не имеет к управлению никакого отношения, – пояснил он. – Если я что-то и сделал, то не ради «команды», как вы выразились, а ради кого-то или чего-то другого.
Ирвинг обратил на Босха тяжелый взгляд, и желваки на его скулах вздулись и опали, когда он скрипнул зубами. Под сверкающим куполом бритого черепа блуждала на губах кривая улыбка. Именно в этот момент Босх уловил близкое сходство между лицом Ирвинга и татуировкой на руке Мура – дьявольская маска под нимбом святого. Потом глаза шефа понимающе вспыхнули, и он быстро посмотрел туда, где сидела Сильвия Мур.
– Играете в благородство, детектив? Хотите, чтобы вдова получила пенсию? – Босх промолчал. Он пытался понять, известно ли Ирвингу что-нибудь, или это просто догадка; пытался, но не мог. – Откуда вам известно, что она здесь ни при чем? – спросил Ирвинг.
– Я знаю это.
– Откуда у вас такая уверенность? Вероятность…
– Оттуда же, откуда и у вас, шеф. Из письма.
– И что же?..
По пути в Лос-Анджелес Босх размышлял только о Муре. За четыре часа езды по пустому шоссе Гарри успел обдумать все, что оставалось неясным. Теперь ему казалось, что он способен объяснить почти все.
– Это письмо написал Мур, – начал он. – Можно сказать, что Кэл донес сам на себя. У него был отличный план, и письмо послужило началом. Он написал его сам, больше некому. – Он замолчал, чтобы закурить сигарету. Ирвинг не торопил его, терпеливо ожидая продолжения. – По ряду причин, которые, должно быть, уходят корнями в его далекое детство, Мур считал себя неудачником, но надеялся когда-нибудь все поправить. Он перешел черту, как только ему представилась возможность что-то изменить. И лишь оказавшись по другую сторону баррикад, Мур понял, что обратного пути нет. Но он не мог и оставаться тем, кем стал. Ему хотелось выбраться, спастись. Не важно, какой ценой.
План его заключался в том, чтобы заставить ОВР начать расследование. Он и сделал это, написав письмо. В нем Мур привел такие подробности, чтобы, с одной стороны, уверить Частина в его серьезности, а с другой – не дать ему раскопать что-то по-настоящему серьезное. Письмо должно было бросить тень на имя Мура, возбудить подозрения. Кэл долго проработал в управлении и хорошо представлял себе, как будут развиваться последующие события. Он знал, как работают ОВР и люди, подобные Частину. Своим письмом Мур создал себе соответствующую репутацию, замутил, так сказать, воду, чтобы, когда «его» труп обнаружат, управление, то есть вы, шеф, не пожелало проводить подробное и тщательное расследование. Мур читал вас как открытую книгу, Ирвинг. Он не сомневался: едва до вас дойдут новости, вы сразу же решительно, энергично броситесь защищать честь управления, расследование как таковое заинтересует вас лишь во вторую очередь. И Мур послал письмо. Он использовал вас, шеф. И меня тоже.
Ирвинг повернулся боком к могиле. Церемония должна была вот-вот начаться.
– Продолжайте, детектив, – сухо поторопил он. – И побыстрее, пожалуйста.
– Не спешите, шеф, здесь далеко не все лежит на поверхности. Помните, вы говорили мне, что Мур снял номер в мотеле на месяц? Это была лишь первая линия его обороны. Если бы за все это время тело так и не нашли, разложение зашло бы так далеко, что ни о каких отпечатках пальцев не было бы и речи. В нашем распоряжении оказались бы только отпечатки, оставленные им. В этом случае Мур чувствовал себя в полной безопасности.