Черный лед
Шрифт:
Босх встал и, взяв под мышку папки, посмотрел на лейтенанта. Его взгляд яснее ясного говорил: теперь я знаю, кто ты такой. Паундс не выдержал и отвернулся.
У дверей Босх задержался.
– Кстати, лейтенант, если разжаловать Портера, то он все равно вернется в нашу секцию. Чего вы этим добьетесь? Сколько дел повиснет на нем в следующем году? – Брови Паундса медленно поползли вверх. Он обдумывал сказанное. – Если отпустить его по-хорошему, – продолжал Босх, – вам придется подыскивать ему замену. В других секциях немало толковых детективов. Особенно
Паундс помолчал, выжидая, не прибавит ли Босх что-нибудь еще. Убедившись, что детектив сказал все, лейтенант заговорил:
– Что с тобой, Босх? В том, что касается расследований, Портер тебе и в подметки не годится, а ты пытаешься спасти его задницу. В чем дело, Гарри? Зачем?
– Ни за чем, лейтенант. В этом все дело. Надеюсь, вы меня понимаете?
Он перенес папки к своему месту за столом и сбросил ношу на пол возле стула. Эдгар, а также Мошито и Данн, появившиеся на рабочих местах совсем недавно, с интересом посмотрели на него.
– Лучше не спрашивайте, – буркнул Босх.
Сев на стул, он взглянул на груду папок у своих ног, не испытывая ни малейшего желания что-либо с этим делать. Больше всего Босху хотелось курить, но в рабочей комнате курение строго воспрещалось – по крайней мере пока Паундс находился поблизости. Босх вздохнул, нашел в своем «Ролодексе» нужный ему номер и набрал его. Трубку взяли только на седьмом гудке.
– Что еще? – раздался сердитый голос.
– Лу?
– Кто это?
– Босх.
– Ах, это ты, Гарри. Извини, я не знал, кто звонит. Что ты хотел? Я, знаешь ли, ухожу в отставку по статье о стрессе, и мне…
– Да, я слышал об этом. Собственно, из-за этого я и звоню. Девяносто Восемь Фунтов взвалил на меня все твои дела, и мне, гм-м… мне хотелось бы раскрыть одно из них как можно скорее – скажем, к концу недели. Что посоветуешь? Не подскажешь ли мне, за что лучше взяться? Не хотелось бы начинать на пустом месте…
На линии воцарилось молчание.
– Гарри, ч-черт… – наконец выговорил Портер, и Босху впервые пришло в голову, что коп, возможно, уже пьян. – Черт побери… Я не думал, что наш лейтенант заставит тебя разгребать это дерьмо. Мне очень жаль, Гарри, поверь… Я не слишком хорошо поступил, но ты сам понимаешь…
– Эй, Лу! – поспешно перебил его Босх. – Ничего страшного здесь нет, честное слово. Просто я закончил свои дела и попал лейтенанту под горячую руку. Я только не знаю, с чего лучше начать. Если укажешь мне на что-нибудь конкретное – отлично. Нет – возьму первое, что попадется. Признаться, я еще не смотрел.
Ожидая ответа, Босх вдруг заметил, что три детектива прислушиваются к его разговору и даже не стараются это скрыть.
– Пошло оно все к такой-то матери! – не то всхлипнул, не то поперхнулся Портер. – Пошло оно все!.. Честно, Гарри, я почти
– Да, это действительно скверные новости, – снова перебил его Босх. – Лу, не переживай ты так, о'кей? Я просмотрю твои материалы; у меня здесь все отчетные книги, и я еще в них не заглядывал. – Молчание. – Лу?
– О'кей, Гарри. Как-нибудь позвони мне еще разок, если будет охота. Может, немного погодя я что-нибудь придумаю. Сейчас мне что-то не по себе.
Босх размышлял, что бы еще сказать. Воображение рисовало ему Портера стоящим у другого телефонного аппарата в полной беспросветной тьме. И в полном беспросветном одиночестве.
– Послушай, – негромко сказал он. – Лучше бы тебе сейчас не… В общем, следи за тем, чтобы Паундс не выбросил твое заявление на помойку и не натравил на тебя парочку «костюмов». Не переусердствуй с лекарствами и держись подальше от баров. Он может попытаться осложнить твой уход по болезни. Врубился?
Лишь через несколько секунд Портер подтвердил, что все понял. Босх повесил трубку и посмотрел на других детективов. В рабочей комнате всегда бывало шумно, но в те моменты, когда Босху хотелось, чтобы его телефонных разговоров никто не слышал, как нарочно, воцарялась мертвая тишина. Так было и сейчас.
Гарри достал сигарету.
– Старина Девяносто Восемь взвалил на тебя все дела Портера? – спросил Джерри Эдгар.
– Совершенно верно. У нас в бюро я единственный уборщик мусора.
– А мы тогда кто? Рубленый ливер?
Босх улыбнулся. Он был уверен: Эдгар не знает, радоваться ему, что сия чаша миновала его, или негодовать, что его обошли.
– Если хочешь, Джед, я вернусь в конуру к лейтенанту и скажу, что тебе не терпится разделить эти дела со мной. Не сомневаюсь, эта бюрократическая задница с удовольствием поручит их тебе…
Босх замолчал, потому что Эдгар толкнул его под столом ногой. Повернувшись вместе со стулом, Гарри увидел приближающегося к нему Паундса. Лицо лейтенанта побагровело: очевидно, он слышал последнюю фразу Босха.
– Вы ведь не собираетесь здесь курить, детектив? – спросил Паундс.
– Никак нет, лейтенант. Я как раз хотел выйти…
Отодвинув стол, он вышел курить на заднюю стоянку. Дверь в загон для пьяниц оказалась отперта, а всех его обитателей, не рассчитавших в рождественскую ночь свои силы, уже погрузили в тюремный автобус и отправили в суд для предъявления обвинений. Унылый нарушитель порядка из предыдущего улова, одетый в серый рабочий комбинезон, поливал пол загона из пожарной кишки. Гарри знал, что бетонный пол здесь специально сделан наклонным, чтобы облегчить ежедневную уборку, и наблюдал за потоками мутной воды, смешанной с рвотными массами и кровью, которые вырывались из-за решеток на стоянку и с ревом обрушивались в водосток. Несмотря ни на какие меры, вонь в загоне стояла невыносимая, но Гарри не уходил. Это было его законное место.