Черный маг за углом
Шрифт:
– Ее мобильный отключен, домашний телефон молчит, ее нигде нет, ни дома, ни в офисе. Ее секретарша сказала, что Милана Мирославовна решила уехать на зимние каникулы.
– Какие еще каникулы?
– Да эти, всероссийские новогодние, – поморщился Тарский. – Когда первая декада января для большинства трудящихся – мертвый сезон.
– Ах вот оно что! – облегченно выдохнул Петр Никодимович, усаживаясь в кресло. – Ты за речью-то следи, истеричка! Исчезла! Отдохнуть решила наша девонька, после всего пережитого-то! Тем более когда все равно работы, по сути, нет. Кстати, для наших планов новогодняя ночь – самое подходящее
– Если даже знает, то молчит.
– Отцу бы позвонил.
– Пока не удалось, Красич на совещании.
– Матери?
– Та вообще только от меня узнала, что ее доченька куда-то свалила. Даже расстроилась тетенька, – криво усмехнулся Тарский, – что Ланочка Сереженьку не уведомила о своих планах. Обещала все разузнать у муженька и сразу мне перезвонить.
– Не сомневайся, разузнает, – откинулся на спинку кресла Шустов. – Я вообще не понимаю причину твоей паники. Ты лучше мне скажи, что там с нашими бойцами? Их всех собрали?
– Собирают. К шести вечера Старшие должны приехать с отчетом.
– Ну вот и отлично. И мамашка нашей милой Ланочки, думаю, скоро отзвонится с отчетом.
– Не знаю, – катнул желваки Тарский. – Вы можете сколько угодно насмехаться надо мной, но я чувствую – что-то не так. Секретарша Ланы знает о наших отношениях с ее начальницей, но почему-то ничего не говорит. И мать не в курсе. Что за фокусы?
Трель мобильника прервала возмущенный спич мужчины. Сергей торопливо схватил трубку:
– Да, Елена Петровна, слушаю вас! Есть новости?
Трубка что-то громко защебетала, и, судя по еще сильнее помрачневшему лицу Тарского, новости если и были, то хорошими их вряд ли назовешь.
– Ну что же, спасибо и на этом. Да-да, я все понимаю. Ну что вы, разве я могу обижаться на девушку, которую люблю! Я подожду, конечно, Лане необходимо время. Всего доброго!
Сергей нажал кнопку отбоя и раздраженно отшвырнул мобильник в угол дивана, на котором сидел.
– Я правильно понял? – вкрадчиво произнес Шустов, сложив ладони домиком. – Наша девочка решила уединиться?
– С-сука! Попросила родаков не сообщать мне, куда она свалила! Хочет, видите ли, побыть одна, насладиться лесной тишиной, подумать…
– Стоп! – профессор буквально взлетел над креслом, словно из сиденья в его… гм… тыльную часть вонзилось шило. – Как ты сказал? Лесной тишиной? Она что, в лес отправилась?
– Ну да, – растерянно кивнул Тарский. – В какой-то медвежий угол, где не будет громких новогодних празднеств. Но куда точно, мать и сама не знает. Отец вроде в курсе. Так это даже хорошо, что в лес, а не в Египет какой.
– Идиот! Лучше бы эта дрянь поехала в Египет…
– Но почему?
– Потому что белый волхв живет не в Египте, а в лесу!
Глава 31
– И вы думаете, что…
Закончить Тарский не успел, бесцеремонно прерванный требовательным воплем мобильного телефона. Тому явно не нравилось валяться в углу дивана, и теперь он мстительно голосил во всю глотку.
– Что он у тебя так орет? – раздраженно поморщился профессор.
– Да глюкнул, наверное, от сотрясения, – пожал плечами Сергей, вытаскивая смартфон из щели возле
Слушая разговор своего помощника, Петр Никодимович Шустов напрягался все сильнее. Опять что-то пошло не так. Впрочем, почему «что-то», и так ясно – Сидоренко (по сути, командир армии марионеток) смог отыскать не всех из ушедших в город.
– Я правильно понял? – вкрадчиво произнес профессор, чувствуя, как поднимается внутри волна черного, безрассудного и от этого вдвойне опасного гнева. – Наши куклы потеряли страх? И забили на главное требование – быть на связи?! Интересно, и сколько таких болванов? Сколькими придется пожертвовать, когда мы их найдем, чтобы остальные усвоили – ослушание смертельно опасно? Одним? Двумя?
– Если бы! – дернул щекой Тарский. – Шесть! Шесть кретинов из десяти ушедших сегодня утром на предмет погулять и развлечься решили отключить телефон! С-скоты! Совсем расслабились! Потрахаться, видать, захотелось так, чтобы никто не мешал!
– Странно, очень странно. Шесть человек сразу? А раньше такое случалось?
– Понятия не имею. И Сидоренко, скорее всего, тоже. Обычно никого из увольнительной еще не отзывали, все сами возвращались в оговоренное время, никто никогда не опаздывал! Я вообще не понимаю, зачем этим биороботам развлечения? Судя по их безжизненным мордам, их вообще уже ничего не должно волновать, кроме физиологических нужд.
– А секс и есть одна из таких нужд, – хрустнул суставами пальцев профессор. – Во всяком случае, для этих людей. Они, разумеется, вполне могут вообще обойтись без секса, но психологически. Физиология напомнит и будет отвлекать. Однако этот процесс не настолько важен для моих людей, чтобы они дружно отключили телефоны. Вот что странно! И в свете последних событий это не может не напрягать.
– Не думаете же вы…
– Гадать нет времени, сейчас все сам узнаю.
После инициации – читай, зомбирования – адептов культа каждый из них оказывался ментально связанным с Учителем. Через те самые медальоны, которые Шустов вешал на шею очередному новичку. Так что полностью уйти из-под контроля Учителя не мог никто – самостоятельно снять медальон было опасно. Смертельно опасно.
Да и не хотел никто уходить из-под контроля. Члены секты Великой Гипербореи вообще уже ничего не хотели после зомбирования. У них оставался единственный смысл жизни – служить этой самой Гиперборее. Ни о каком предательстве и речи идти не могло!
Шустов поначалу лично контролировал разум каждого новичка, периодически заглядывая в эту серую безликость. Но потом, когда счет адептов пошел уже на десятки, прекратил шарить в чужих головах – слишком много времени это отнимало. Ну и сил, конечно, пусть и гораздо меньше. Но все равно муторно. И бессмысленно – у всех шуршала одна и та же серость.