Черный меч царя Кощея
Шрифт:
— Ты тут не балуй, участковый! Угомони девок, ишь… Посол — лицо неприкосновенное!
— Да у тебя и лица-то нет, морда уголовная, — заступилась за мою жену толстая бесовка. — Гоните в шею собаку энту пернатую, Никита Иванович! Нам ещё прямо ехать надо.
— Зачем? — полюбопытствовал ворон.
— Участковый сказал — за навозом.
— Ничего подобного я не говорил!
— Ну, может, не слово в слово, однако ж…
Олёна вступилась за меня, предлагая тем не менее выслушать и Василису. В том плане,
Сама птица (мужского рода), разумеется, подобный подход категорически отрицала, справедливо находя его феминистическим и ксенофобским. Василиса хоть и премудрая, но однозначно перевела эти слова с латыни (греческого) как — «подруга, да он же тебя прямым текстом на растение из четырёх букв послал!».
Моя жена, не задумываясь, сдвинула заслонку и выудила из печи тяжёлый чугунок. Ворон только и успел удивиться, что у нас всяким чучелам, в саже перемазанным, слово дают, как…
Бабах!!!
Выстрел грохнул так громко, что все на миг присели.
Я опустил ещё дымящийся ствол кремнёвого пистолета, чуть морщась от неприятного ощущения ватной пробки в правом ухе.
— А теперь слушаем меня. Все на печь. Едем по левой дороге. Вопросы?
— Ну а чегой-то я, скажем… — начал было ворон. Я поднял руку с пистолетом, он посмотрел брусничным глазом в дуло и закончил фразу: — Чегой-то я, скажем, так ерепенюсь-то? Мне что, больше всех надо?!! Нет. Налево так налево. Могу даже вперёд полететь, дорогу указывать.
Я вхолостую взвёл курок.
— А нет так нет! Просто предложил. — Посланец Кощея примиряюще поднял крылья вверх и пешком запрыгал к печке.
Когда все расселись, я занял своё командирское место, передав разряженный пистолет Олёне. Всё равно ни пороха, ни свинца, ни даже как перезарядить эту штуковину, непонятно. То есть в целом я, конечно, представляю, книжки про мушкетёров читал, но сколько конкретно надо отмерить пороха, чтоб ствол не разорвало, а пулю вытолкнуло, там не пишут.
Дорожка заметно расширилась, кусты разбегались по сторонам, печь послушно, как бронетранспортёр, несла всех нас вдоль опушки леса. Я поманил пальцем ворона, и говорящая птица, вспорхнув, уселась рядом.
— Ты там от Кощея хотел что-то передать?
— Угу, я скажу, а твоя мне опять чем-нибудь по башке шарахнет? Спасибочки, голова не казённая…
— Готов принести извинения от лица всего отделения милиции. Устроит?
— Вполне. Приноси.
— Извини. Всё. Принёс.
— Хотелось бы больше раскаяния в голосе, но… извинения приняты, — важно согласился чёрный ворон, не став лезть в бутылку. — Тебе коротко али как положено, с расстановкой, в деталях, с описательностью?
— Давай демоверсию.
— Будь по-твоему, участковый. К господину моему слуги его верные двух девиц со Стеклянной горы доставили. Так что для базару тема есть.
— Яга и Маняша?
— Они самые.
— Подонок…
— Эй?! Чё ты сразу в обидки, посол лицо подневольное…
— Я не о тебе. — Мне стоило больших трудов сохранять ровное выражение лица и не сжимать кулаки. — Чего он от меня хочет?
— Ясно чего. Твою голову в обмен на их жизни.
Собственно, на этом содержательная часть нашего диалога была исчерпана.
Я обладал всей полнотой информации о планах своего противника, но пока даже близко себе не представлял, чем могу на это ответить. В обычной школе милиции не учат профессиональному освобождению заложников, кажется, мы об этом уже говорили. Тем не менее в случае со Змеем Горынычем такие мелочи, как отсутствие опыта, войска и оружия, меня не остановили.
Сейчас ситуация была похожей, но не совсем. Вместо надёжного друга — серого волка у меня под рукой лишь нежно любимая жена и толстая бесовка, которая вообще непонятно на кого работает. Выбить из неё правду можно только в царской пыточной, и тоже далеко не факт.
Вместо серьёзного посоха Деда Мороза на троих один разряженный пистолет. В принципе можно было бы вообще его выбросить, но мало ли? Вдруг хоть как-то пригодится, вон ворон-то даже на разряженный ствол повёлся…
Из положительного только Емелина печь. Очень хороший транспорт, удобный, тёплый, с высокой проходимостью. Правда, чем конкретно она может помочь в деле спасения бабки и Митькиной односельчанки? Ну разве что максимально быстро доставить меня к Кощею, где я сам сдамся на обмен. А вот будет ли он?
— В целом я глубоко сомневаюсь, что, получив меня, гражданин Бессмертный благородно отпустит двух милых девушек, — сам себе заявил я. — Это не в его стиле, он же спать спокойно не сможет, пока не изведёт всю нашу опергруппу. А тут такой чудесный случай подвернулся.
Ворон вежливо кашлянул в крылышко и молча подмигнул. Как я понимаю, это было некое одобрение моим выводам. Значит, всё верно, Кощей никого живым не отпустит и не собирался даже.
Внезапно печь резко встала, так что толстая бесовка, не удержавшись, полетела кубарем вниз нюхать придорожную пыль.
— Есть причина? — резонно уточнил я.
Печь чуть развернулась корпусом влево. А там, на лужайке, спокойно пасся тот самый златогривый конь, на которого по идее мы с Митей и должны были обменять Василису Премудрую. Если мы ещё где-нибудь на ветке и ту самую белую птичку увидим, я точно начну в сказки верить.
При виде нас конь призывно заржал и сам побежал к печке.
— Так вот чей свежий навоз мы скорее всего видели у камня. — Мне пришлось признать собственную ошибку. — Разворачиваемся назад! Тут нам больше ловить нечего.