Черный передел
Шрифт:
Анастасия жестом предложила божьему страннику войти в дом. Он выглядел смущенным и искал ее взгляда. Медленно переступив через порог, Гончаров протянул ей руки, чтобы она их развязала. Но двойной узел, сделанный сторожем, был прочен, и сразу ничего не получилось. Она приказал белому магу следовать за ней. Через анфиладу комнат вдова подполковника привела его в кабинет мужа, где прежде он не бывал. Там Аржанова сняла со стены пехотный тесак и перерезала веревку. Гончаров начал растирать занемевшие запястья.
– Зачем ты ходил на кладбище? – спросила она.
– Набраться силы.
– Какой еще силы? Разве чужая сила тебе нужна, коль ты – колдун?
– Да, нужна. Это черные маги берут ее у живых людей. Но я – белый маг, я питаюсь силой мертвых…
Анастасия поморщилась:
– Господи, ну что ты несешь!
Гончаров подошел к окну, выходившему в сад, и долго смотрел на деревья. Теперь, в конце апреля, они казались совсем ожившими, отряхнувшими зимнее свое оцепенение. Помощник садовника Фатих-Федор недавно перекопал сад, заново отсыпал дорожки в нем мелкими камнями, выбелил стволы деревьев на аршин от земли. Кое-где яблони и вишни уже выпустили первые зеленые листочки.
– Распутица кончается, – задумчиво произнес белый маг.
– Дороги высохнут дня через три, – согласилась Аржанова.
– Нам пора ехать, – Гончаров повернулся к молодой женщине. – Но в этом году в Крыму будет жарко. Мятеж татарский… Ваши друзья и недруги… Война…
– Ты боишься?
– Нисколько. Тем более, что вам, сударыня, там все на руку нынче.
Последние его слова Анастасия пропустила мимо ушей. Сожалела лишь об одном. Занятая хлопотами по подготовке путешествия в полуденный край, в бдениях Великого поста, в предвкушении всех праздников праздника совсем позабыла она о Божьем страннике и никакой проверки ему не устроила. Знала, правда, что бывал он на учениях кирасир, там досконально ознакомился с кремнево-ударным оружием, освоил стрельбу из него.
Экзотическая ночная прогулка на деревенское кладбище ничего в этом раскладе не поменяла, новых качеств в Божьем страннике ей не открыла. Он чудил и оставался по-прежнему человеком неизвестным, загадочным. Судя по всему, покидать экспедицию госпожи Аржановой Гончаров не намеревался. Наоборот, размышлял о ее целях и задачах и пытался давать курской дворянке советы. Анастасия подумала: «Да Бог с ним!» – и, назначив небольшое жалованье, приставила белого мага к лошадям. Под неусыпное наблюдение Николая и подальше от жизненно важных припасов продовольствия, фуража, пороха, пуль, снаряжения и вооружения.
Глава восьмая
Переправа
При первой поездке в Крымское ханство Аржанова застала на полуострове осень. Природа, тронутая увяданием, понравилась русской путешественнице своей уходящей, неброской красотой. В октябре на бескрайних пространствах степи рыжела выгоревшая на летнем солнце щетина ковыльных трав. Фисташковые и буковые деревья роняли багряные листья на суглинок. Колючие ветви можжевельника, неподвластные капризам погоды, скромно зеленели на склонах холмов и в предгорьях.
Весной, в первой половине мая, степь представляла собой совершенно другую картину – веселую, яркую, буйную. Густая и сочная трава покрывала всю ее неоглядную равнину плотно, подобно бархату, вытканному на станке неведомой мастерицей-волшебницей.
На этом зеленом бархате проступали дивные узоры: то поля лиловых фиалок, то всплески бело-желтых ромашек, то острова красных тюльпанов, то прогалины светло-фиолетовых крокусов.
Степь не только цвела. Она звенела на тысячу птичьих голосов. Самые верхние, пронзительные ноты брали жаворонки, летающие высоко и потому едва различимые в голубизне небесного свода. Грозный клекот орланов-белохвостов, кряканье крачек-чеграв и серых уток, гортанные, ни на что непохожие голоса серебристых чаек-хохотуний, резкие крики дроф и журавлей, ритмичное пощелкивание скворцов и галок – все эти звуки сливались в одну весеннюю симфонию. С раннего утра и до позднего вечера лилась она над серыми водами залива Сиваш, называемого местными жителями Гнилым морем.
Перелетные птицы давно облюбовали Сиваш.
В течение столетий бесчисленные стаи пернатых ранней весной перебирались из теплых африканских краев на родину, к северной суше Европы и Азии. Крым лежал на этом птичьем пути. Гнилое море будто специально для удобства вечных странников имело извилистые переплетения земли и воды, десятки бухточек, заливов и заливчиков, островков и полуостровков. Птицы располагались на них и чувствовали себя в безопасности. Крымская степь и Сиваш давали им в это время отдых и пропитание…
В ясный майский полдень экспедиция достигла южного окончания полуострова Чонгар, самого крупного на всем Сивашском заливе. Очарованные необычным зрелищем путешественники остановились и вышли из повозок. Водная гладь простиралась слева и справа. Прямо перед ними находился довольно узкий и длинный перешеек, соединяющий Чонгар с Крымом. Дорожная колея пролегала по его коричнево-серой, кое-где растрескавшейся почве. Она то пропадала в вязкой, влажной земле, то появлялась вновь среди чахлых кустиков бурьяна.
– Эх, какая охота! – воскликнул князь Мещерский.
Взор его мечтательно устремился вперед, на крымский берег, темневший за водой. Там, на расстоянии не более одной версты, на зеленом бархате травы шумел и беспрестанно двигался огромный «птичий базар». Многочисленные гнездовья чаек, серых уток и нарядных крачек-чеграв с белым оперением, черной «шапочкой» на голове и красным клювом располагались буквально в двух-трех шагах друг от друга.
Но время близилось к обеду.
Анастасия решила сейчас не переправляться на полуостров по этой плохой, раскисшей дороге, а устроить большой привал с приготовлением горячей пищи на Чонгаре. Благо, у них за спиной остался колодец и густые заросли «держи-дерева», барбариса и боярышника. Можно было набрать сушняка для костра, распрячь и привязать лошадей.
Ничто, однако, не могло удержать адъютанта светлейшего князя от излюбленной им забавы. Закинув за плечо легкий егерский штуцер, он сказал Аржановой, что через полчаса доставит сюда отличное добавление к надоевшей всем каше и солонине. Это будет свежая дичь: не менее пяти серых уток из той сотни, которая сейчас беспечно бултыхается возле берега на той стороне.
Вместе с секунд-ротмистром вызвались идти два кирасира. Они зарядили карабины и, весело переговариваясь, спустились к перешейку. Их черные ботфорты тотчас по щиколотку погрузились в рыхлую, непросохшую землю. Но охотники бодро шли вперед. Их манил к себе, обещая добычу, полуостров Крым.