Черный перстень
Шрифт:
– Вот видите, Вадь всё отрицает, – тихо сказала Ида, пробежав глазами статью.
– Естественно, отрицает, – усмехнулся Артём. – Кому охота провести остаток жизни в подземной тюрьме?
Глава тринадцатая
Третий «ключ»
– Нам надо понять, что же мы ищем… – сказала Алиса, когда вся четвёрка уединилась в один из вечеров в тихом уголке читального зала, чтобы поразмышлять над тем, что же им делать дальше и что искать. – Я думаю, мне стоит рискнуть и воспользоваться сон-травой, – после паузы добавила девочка. – Санг говорила,
– Это опасно, – подумав, ответила Ида. – Мы не проходили ещё свойства сон-травы и не знаем нужную дозировку. А если напрямую спросить об этом у Санг, то она точно что-нибудь заподозрит.
– Спрашивать кого-нибудь из старшекурсников тоже рискованно, – вставил Артём. – Ещё привяжется с вопросами «зачем» да «для чего».
– Ой, ну что здесь рискованного?! – засмеялась Алиса. – Я возьму одну веточку сон-травы, заварю в стакане кипятка, как обычный отвар, и выпью перед сном.
Так она и сделала. На следующий день и Ида, и Алиса опоздали на завтрак. Влад и Артём занервничали. Наконец, когда завтрак уже заканчивался, в трапезную вбежала бледная и заплаканная Ида. Она бросилась прямо к Артёму:
– Я… не могу… её разбудить! – прерывающимся от ужаса голосом шептала она. – Я не могу разбудить Алису!
У Влада ёкнуло сердце. Он с грохотом уронил ложку на стол.
Артемий вскочил:
– Нужно рассказать обо всём Санг!
– Хорошо, – ответила Ида, – я сама ей расскажу. Не встревайте.
Она подошла к Лите Санг, только что поднявшейся из-за стола, и Влад с Артёмом услышали тихий разговор:
– Лока Санг, я не могу разбудить Алису. Вчера она… она выпила отвар сон-травы…
– Что?! – никому из первокурсников ещё не доводилось слышать, чтобы Санг так кричала.
– Она… влюбилась… (при этих словах Гельде Влад с Артёмом недоуменно переглянулись) и хотела знать…
– Какую дозировку она выпила? Сколько там было листиков? – вопрос Санг прозвучал резко, как удар хлыста.
– Я не знаю точно, – голос Иды сорвался. – Она заварила целую веточку…
Не дослушав, Санг выбежала из трапезной. Бледная от природы, она была теперь абсолютно белой. Чернов, который, сидя за столом, слышал весь разговор, вскочил и подбежал к Иде.
– Алиса регулярно пила настойку вераны и порошок соды? – спросил алхимик. – Правду, только правду! – орал он на девочку.
– Д-да, – сквозь слёзы ответила Ида.
Чернов выскочил из трапезной следом за Литой.
Алису срочно отправили в клинику имени Береты Тисс, названную так по имени её основательницы – орны Береты, которая завещала после своей смерти направить всё своё немалое состояние на строительство этой клиники. Двух первых уроков – травоведения и алхимии – у первокурсников в тот день не было: Санг и Чернов, а также Лал были в клинике с Алисой. Они вернулись только к вечеру с хорошей новостью: девочка будет жить. За ужином разъярённая Санг говорила, что, если Алиса выживет, то она будет до конца учебного года все вечера напролёт мыть на кухне котлы, чтобы дурацкие мысли в голову не лезли.
– Нужно заваривать один листок сон-травы, а не целую ветку, – объясняла на следующий день классу всё ещё взволнованная и раздосадованная Лита. – Если бы Алиса регулярно не принимала настойку вераны и порошок соды, она бы заснула навечно, ведь она превысила максимально допустимую дозу в три-пять раз, – продолжала она. – Лока Лал специально наложил особые заклятия на всю посуду, что используется в Греале, чтобы такие идиоты, как вы, не вздумали отравиться или отравить друг друга из-за безответной любви или ещё по какой причине – если в бокал или тарелку попадает яд, она меняет свой цвет на ярко-красный и начинает звенеть. Но вы ведь всё равно найдёте, как себя извести…
Алису отпустили из клиники только на пятый день. Она вернулась в Греаль бледной и слабой, но, несмотря на это, Санг и вправду отправила провинившуюся студентку на кухню мыть котлы. К счастью, не до конца учебного года, а всего на декаду.
– Я сейчас убью вас всех! – в ярости кричала Никанорова в первый же вечер вернувшись из кухни. – Кто это додумался сказать Санг, что я выпила отвар сон-травы потому что влюбилась? Теперь эта сплетня гуляет по всему Греалю!
– А что мне было ей сказать?! – возмущённо воскликнула Ида. – Что ты выпила отвар, чтобы узнать, где спрятан Чёрный перстень? – продолжала она, перейдя на шёпот. – У меня не было выбора: мне нужно было что-то ей соврать, а в тот момент ничего другого в голову не пришло.
– Ну ладно, проехали, – помолчав минуту, примирительным тоном сказала Алиса. – Кстати, всё это было не зря, – с улыбкой продолжала девочка. – Я видела во сне картину. Огромную картину, висящую на стене из гладкого белого камня. На ней изображён какой-то всадник… или всадница. Я не могу точно её описать.
– А чем нам может помочь картина? – удивлённо спросил Артём.
– Ида, ты не знаешь, в Авери есть картины? – повернувшись к кузине, спросил Влад.
– Понятия не имею, – ответила Гельде. – Авери такой громадный, что там может быть всё, что угодно.
С самого утра, ещё до завтрака, вся четвёрка регулярно наведывалась в библиотеку – друзья следили за тем, как продвигается «дело Таниты».
Мнения разделились: большинство жителей Валии требовали для убийцы смертной казни, другие – пожизненного заключения в Идоне. А ещё родители Таниты требовали назвать имя обвиняемой, и служба безопасности, наконец, сдалась. Двадцатого ханли во всех менгирах появилась пиктограмма Вадь. Несмотря на то, что напечатанная в менгире пиктограмма была далеко не самого лучшего качества, даже на ней было видно, что эльфийка похудела, а её веки опухли от слёз. В краткой сопроводительной заметке сообщалось, что обвиняемая по-прежнему категорически отрицает свою вину.
– Похоже, ей в Идоне не очень-то нравится, – рассматривая пиктограмму, саркастически заметил Влад.
– Не знаю, не похожа она на убийцу, – тихо и неуверенно сказала Ида.
– Перестань, не будь наивной! – тут же резко возразил Артём. – Если бы все убийцы были похожи на убийц…
– Хорошо, хорошо, убедил, – сдалась эльфийка.
В этот момент чья-то рука выхватила у Влада менгир:
– Хватит болтать! – раздался холодный голос Чернова. – Вам давно пора на завтрак, а потом – на урок. Не вашего ума это дело.