Черный потоп
Шрифт:
— На них была настоящая охота, Герман Моисеевич, — сообщил второй приглашенный, плечистый здоровяк Мокин. — И вчера погиб последний. Отчет я вам сегодня с утра переслал.
— Отчет, говоришь? — Сладкий голос превратился в шипение разъяренной гадюки. — А разве я не приказывал тебе усилить охрану? Еще в первый раз, когда погиб первый уводень? А потом, когда эти скоты добрались до нашего уважаемого Дракутовича?..
— Виноват, Герман Моисеевич, — Мокин наклонил упрямую лобастую голову. — Но все дело в том, что они как будто знают и чувствуют, где конкретно находится особый груз. Вот вчера, — он поднял голову, стараясь, однако, не смотреть в глаза Шаху, — было две спецмашины. И из каждой вынесли по два контейнера. Абсолютно одинаковых.
— И что? — Теперь шипение напоминало уже не гадюку, а анаконду. — И что?
— Тремя выстрелами из винтовки крупного калибра был уничтожен именно тот контейнер, который был настоящим. — Предваряя естественный вопрос, Мокин добавил: — «Крот» исключается. Сотрудники в машинах ничего не знали. Даже если предположить, что кто-то знал, в какой машине следует специальный груз, угадать, в каком контейнере находится… какой контейнер будет вынут первым, а какой — вторым, было невозможно. Я могу предположить, что использование спецсотрудников уже не оправдает себя в полной мере. Против нас задействована СТРУКТУРА, и я могу предположить…
Он внезапно осекся и замер под немигающим взглядом Шаха, словно кролик перед удавом. Герман Моисеевич вдруг словно бы вырос, навис над Мокиным. Его глаза вспыхнули странным бордовым пламенем, он протянул руку и прикоснулся к груди человека. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом…
Мокин изменялся. Казалось, будто человек сдувался, словно воздушный шарик. Глаза его вывалились из орбит, рот приоткрылся, а все тело била мелкая дрожь. Кожа посерела, на лице обозначились желваки, а еще через минуту он грузно осел на пол кабинета.
Шах вышел из-за стола, ткнул носком ботинка лежащего, затем обернулся к Эпштейну:
— Можешь присоединиться. Тут еще осталось достаточно…
…Когда с трапезой было покончено и покойника увезли с диагнозом «острая сердечная недостаточность», оба вампира переглянулись. Для них не составляло труда поддерживать человеческие личины, ведь один из них был высшим, а второй скоро должен был стать таковым…
— Его уже давно нужно было заменить, — произнес Шах. Говорил он не по-русски, да и вообще — ни на одном из человеческих языков. — Эти бараны не годятся ни на что, кроме пищи. Службу безопасности возглавишь ты, Эпхгезеодебразан. И первое, что ты сделаешь, — найдешь тех, кто погубил наших сирен. [1] Найдешь и приведешь их ко мне. Вместе с семьями…
1
Сирены — полудевы-полуптицы, хищные красавицы с головой и телом прекрасной женщины и с когтистыми птичьими лапами. Они обитают на скалах, усеянных костями и высохшей кожей их жертв, которых сирены заманивают пением, сводящим все живые существа с ума.
…«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Площадь Мужества». Вагон медленно тронулся, стал набирать ход. Сашка стоял у неоткрывающихся дверей, прикрыв глаза, словно бы дремал стоя. У его ног свернулся Вауыгрр. Со стороны они выглядели, как хозяин с собакой, возвращающиеся после прогулки за город или в каком-нибудь из многочисленных парков Северной столицы. Но это впечатление было ошибочным. Между охотниками шел быстрый разговор:
«У двери с краю».
«Направо или налево?»
«Вроде, налево…»
«Подожди, сейчас схожу, проверю…»
Волк лениво, совершенно по-собачьи, поднялся и неторопливо потопал в дальний конец вагона. Его черный шевровый нос, торчащий из кожаного намордника, уткнулся в пол. Вауыгрр неспешно поворачивал головой туда-сюда, словно искал кого-то. Делать это он старался как можно забавнее и в награду за свое мастерство уже услышал несколько смешков.
Вид собаки, пусть крупной, но с уморительной серьезностью ищущей что-то в вагоне метро, настроил пассажиров на благодушный лад. У некоторых в руках уже появились недорогие конфеты, которыми попутчики готовились угостить потешного пса, а кое-кто уже робко протягивал руку и пробовал погладить симпатичного кобеля, тычущего свой нос куда ни попадя…
«Здесь!» — Вауыгрр уселся на пол и доверчиво положил голову на колени очень красивому пареньку — чуть ли не двойнику известного голливудского актера, — с отсутствующим видом слушавшему плеер. Тот вздрогнул, посмотрел на волка и, как ни странно, успокоился. Даже попытался почесать волка за ухом.
— Ох, извини, братан, — Сашка подошел к пареньку и забрал Вауыгрра, оттащив за ошейник. — Чего-то я устал, вот и недосмотрел за зверем…
— Забей, — махнул рукой юный любитель музыки. — Он же не укусил, ничего…
— Да он и не кусается.
Охотник сел на освободившееся место рядом с богато одетым красавчиком-меломаном, достал из кармана небольшой камушек с дыркой, повертел его в руках, на мгновение приложил к лицу:
— Слышь, а ты по чему прикалываешься?
— Да я кислотник по жизни. А так… — Тут паренек увидел у Сашки провода от наушников. — А ты чего?..
— Ну-у… кислота — тоже, но здесь сейчас — фолк-рок. Кельты…
— Кельты — это круто, — согласился его собеседник. — Ну, бывай, собачник…
— О, и ты здесь выходишь? — Сашка изобразил удивление. — Мы тоже.
Они вышли из метро, обсуждая на ходу достоинства современной музыки. Вауыгрр трусил чуть сзади, словно бы случайно тычась носом в рюкзачок паренька с плеером.
«Он здесь! В мешке!»
«Понял, работаем…»
— А скажи-ка, братан, — Сашка прервал разглагольствования паренька о прелестях исполнения Найка Борзова, — на хрена ты с собой подгребина [2] таскаешь? Это у кислотников обычай такой, или как?
2
Подгребин — в русской мифологии демон, умеющий создавать иллюзии. Очень длиннохвостый (иногда его называют «хвост ходячий»), покрыт длинной шерстью, с гладкой серой мордой. Питается жизненной силой людей. Способен к симбиозу.
При этих словах парень дернулся в сторону, рванулся было бежать, но не тут-то было: Вауыгрр мгновенно прихватил клыками рюкзак, неожиданно заверещавший дурным голосом. От этого вопля в нескольких окнах близлежащего дома лопнули стекла, а перед охотником внезапно возник громадный ящер. Он оскалил пасть и тяжело шагнул вперед, но на этом все и завершилось: Сашка вытряхнул из рукава длинное узкое лезвие и коротко ткнул в рюкзак. Режущий слух вопль, тираннозавр исчез, словно растворился в воздухе…